Тайна Спящей Охотницы

— Знаешь… дед… вот у меня как-то лучше всего с математикой выходит. Я здесь вижу, типа, такое уравнение, в котором, ну, слишком много неизвестных… Я просто не знаю, как к нему подступиться.

— Да, ты в «яблочко» угодил, — как-то задумчиво и грустно заметил Вольф. — Браво, внук! Это «уравнение» стоило жизни многим неизвестным… И вероятно, еще будет стоить. Кровь, которая была на тебе, была кровью одного из таких неизвестных, верно?

Кит невольно опустил голову и посмотрел себе на грудь: куртка была отстирана дочиста… верно, не без пятновыводителя, изобретенного лично Вольфом.

— Капитана Кравцова, — сказал Кит. — Он прикрыл меня… пытался спасти… Он не знал, что это не нужно… что меня пули не берут.

Маркшейдер Вольф вдруг размашисто перекрестился — по-православному, справа налево:

— Господи, упокой душу убиенного раба Твоего… как его звали?

— Не помню… — пробормотал опешивший Кит.

— Ты даже не узнал имени человека, который отдал за тебя жизнь?! — очень строго поразился Вольф.

И вдруг имя полыхнуло молнией!

— Дмитрий! — выпалил Кит.

— Упокой, Господи, душу убиенного раба Твоего Димитрия, за Отечество и доброе дело живот свой положившего, и прости ему вся согрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное…

Кусок уже не лез в горло Кита…

— Извини, я испортил тебе аппетит, — вздохнул Вольф. — Но на будущее учти… сам понимаешь, что…

— Ничего… — кивнул Кит. — Учту.

Он подумал, подумал — и стал доедать цыпленка.

— Тебе, кстати, не мешает этот землистый запах в воздухе? — с облегчением спросил Вольф. — Он тоже аппетиту не способствует. Не могу от него избавиться при погружении. Какие только фильтры для рыхлителя не придумывал…

— Что с княжной Лизой?! — выпалил Кит свой главный вопрос, которого, конечно, стеснялся… а потому, покраснев, добавил: — …Ну, вообще, со всеми.

Вольф деликатно, но снисходительно улыбнулся:

— Не то, что бы ты казался не догадливым… По крайней мере, ты мог бы сделать верное предположение, когда увидел здесь принца Александра. Мне удалось устроить им всем побег… притом в самые разные стороны. Дело было сложноватое, признаю, но посильное… Княжна тебя дождется, будучи в добром здравии и расположении духа… Однако в сравнении с теми вопросами, которые я от тебя жду — не дождусь, этот представляется довольно мелким, прямо так и скажу.

Полегчало у Кита на сердце… Тут и возник у него вопрос — вопрос-детонатор!

— А как Анна оказалась у немцев? — Он спохватился, слегка похолодев: — Ну, то есть у фашистов?

Маркшейдер Вольф откинулся на высокую, изогнутую спинку стула и промокнул губы большой салфеткой из ослепительно белой ткани.

— Как ты меня радуешь, внук! — восхищенно сказал он.

Такое бурное восхищение, проявленное предком-немцем, тоже насторожило Кита.

— Еще один вопрос в самое «яблочко»! — продолжал конкретно восхищаться великий и ужасный Вольф. — До чая мы успеем погрузиться очень глубоко… Итак, ответ: я сам передал им в руки Спящую Охотницу… твою сестру.

— Сестру?! — обалдел Кит.

«Всё, что угодно, только не это!» — вот какая была у него подсознательная… то есть совершенно неосознанная мысль. Даже не мысль, а крик души! И не просто крик души, а — неумолимое требование! Ультиматум, достойный поддержки разрушителя!.. И вправду, левая рука Кита стала зудеть… и он невольно прижал ее правой рукой к животу. Бросив вилку на стол.

— А что ты так испугался? — невинно спросил маркшейдер Вольф, внимательно приглядевшись к своему обескураженному и оттого ставшему крайне опасным внуку. — Она не сообщила тебе степень родства?.. У нее тоже есть свои девичьи интересы и секреты… Я готов тебя успокоить. Русла особого родства разделились так давно, что, возможно, сам Александр Македонский ближе нам по крови, чем она, и, между прочим, может приходиться нам обоим десятиюродным дедушкой… Вопрос в мелочах — всего-то в дюжине особых генов. Ты меня понимаешь?

Кит поспешил понять и принять такую степень родства:

— Ага…

— Исчерпывающее согласие, — усмехнулся Вольф. — Готов узнать подробности?

— Всегда готов, — пробурчал Кит, осознавая, что дед пока успешно наносит ему удары по всем фронтам.

Вольф снисходительно улыбнулся и продолжил: