Тайна спичечной коробки

— Что-то долго он задержался…

— Очевидно, не случайно… Что ж, придется подождать!

…В низеньком подвальчике ресторана стонал, всхлипывал, томно ворковал джаз, до неузнаваемости искажая напевную мелодию популярного вальса. Жиденький оркестр старался «блеснуть». Зажав подбородком скрипку, яркий блондин резко размахивал смычком, подергивая в такт мелодии бесцветными редкими бровями. Пожилой лысый мужчина, кривя рот то в одну, то в другую сторону, казалось, старался перепилить виолончель. Длинноволосый молодой человек энергично рвал мехи аккордеона, привычно перебирая пальцами клавиатуру. Жгучий брюнет в красном галстуке темпераментно бил в бубен, встряхивая копной густых спутанных волос и раскачиваясь всем телом. Закатив глаза, низенький розовощекий флейтист самозабвенно вслушивался в замирающую на самой высокой ноте трель. Певица, с оголенными плечами и спиной, картинно куталась в длинный черный шарф в ожидании своего выступления.

Между столиками в танце кружилось несколько пар. Одни — неловкие и смущенные, очевидно, случайные посетители ресторана, другие — непринужденно развязные.

— Может, и мы потанцуем, Леша? — спросила миловидная сероглазая девушка сидевшего рядом с ней за столиком молодого человека, и глаза ее лукаво блеснули.

— Ну что ты, Лида! — испуганно прошептал тот. — Ведь я тебе ноги оттопчу…

— Значит, в твоем «арсенале» коварного соблазнителя танцы не значатся? Серьезный пробел! Никогда бы не подумала этого, глядя на твои коротенькие брючки, длиннополый пиджак и сногсшибательный галстук! Кстати, как ты себя чувствуешь в новом наряде?

— Шутом гороховым! И подумать только, что некоторые вполне добровольно все это на себя напяливают!

— Однако ты довольно шумно выражаешь возмущение! Тебе не кажется? Несоответствие, так сказать, формы и содержания… Кстати, обрати внимание: наш сосед со своей дамой, кажется, повздорили. Ну, конечно! Вот они пробираются к столику.

— Итак, приготовиться, начинаю! — рассмеялся лейтенант Захарчук. Он взял девушку за руку и, близко наклонясь к ней, стал что-то тихо нашептывать.

Лида прикрыла рукой лицо, словно отгораживаясь от любопытных взглядов. Плечи ее слегка вздрагивали от еле сдерживаемого смеха.

— Лешка, никогда не слышала такой чуши, какую ты городишь! А глаза-то, глаза! Нет, я решительно перед тобой не устою.

За соседним столиком оживленно зашумели. Бледный, уже изрядно захмелевший юноша высоко поднял бокал и выкрикнул:

— Витька, за наше путешествие! За Черное море и всех прекрасных незнакомок, которые изнывают по нас в Одессе! За…

— Замолчи, дурень! Ты пьян и потому глуп. А глупость всегда громогласна. Я уже предпочитаю интимные полутона. Правда, Зоенька?

Светло-соломенная блондинка глупо хихикнула:

— Про интимность, Витенька, в обществе говорить неприлично!

Виктор расхохотался, с шумом отодвинул стул. Блондинка обиженно надулась:

— Ты все время, Виктор, сегодня с насмешкой… Хочешь дурочку из меня сделать? Можешь, кажется, напоследок…

— Безусловно могу! Итак, за твои добродетели, равные уму! Алька, пей до дна, ты оскорбляешь мою даму.

Заметно польщенная, блондинка кокетливо повела глазами и чокнулась со всеми. За столом завязался шумный, безалаберный разговор, прерываемый иногда едкими репликами Виктора. Он явно был не в духе и заметно обрадовался, когда его даму и сидевшую рядом с Аликом рыженькую девушку кто-то пригласил танцевать.

— Тьфу, хоть на пять минут отделались! Глупы, как индюшки, и гогочут, как гусыни! Посадим их в такси и сплавим. Есть один деловой разговор. Впрочем, ты и так уже пьян, а к концу вечера тебя совсем развезет. Поговорим лучше сейчас.

— Может быть, завтра в поезде? Голова, знаешь, того…

— В том-то и загвоздка, что неожиданно все осложнилось.

— Что, не едем? Вот так номер! Я своих стариканов еле уговорил! Как же теперь с билетами? Да почему же такое… что случилось?

— Дядьку сегодня утром пришлось отвезти в больницу — приступ аппендицита. Придется делать операцию. Конечно, я ничем помочь не могу, но как-то неудобно… надо хотя бы зайти узнать, передачу принести… Черт, так все по-дурацки вышло!

— А мы-то пили за Черное море!

— Слушай, как это я не сообразил! Чтобы не было лишних разговоров у тебя дома, поезжай завтра один! А денька через два и я прикачу. Во-первых, сохранится хоть один билет, а их знаешь как трудно летом в Одессу достать, в курортный город? Во-вторых, железо надо ковать, пока оно горячо, — вдруг возьмут и передумают твои стариканы, у старых людей всегда семь пятниц на неделе.

— Очень просто. Могут и передумать. Да только скучно будет одному!

— Зато потом повеселимся вместе. Как, кстати, у тебя с деньгами?

— Малая толика есть: мать дала и загнал свой фотоаппарат.

— Ну, знаешь, это черт знает что! Совсем не по-товарищески. Ведь я же говорил — пока есть у меня, бери, не стесняйся! Я разных церемоний не выношу. Друг я тебе или нет?

— Конечно же друг! Наипервейший! — В пьяном умилении Алик полез к Виктору целоваться, но тот брезгливо его отстранил:

— Телячьи нежности потом. Сейчас — дело. Бери билет. Значит, договорились? Завтра двигаешь.