Тайна старинной усадьбы (СИ)

— Хорошо не буду вас больше мучить, начну рассказ. Видите ли, я переехала в этот поселок, в начале пятидесятых, вся моя семья погибла на войне, я осталась одна, работала по военным госпиталям медсестрой, сюда же меня перевели в туберкулезный профилакторий, который открыли как раз-таки в старой усадьбе. Медперсонала вначале не хватало, работали в две, три смены на износ, однако постепенно к нам перевели около десяти выпускников медицинских вузов и стало легче. Вот тогда и осознала до конца, где профилакторий располагается и заинтересовалась историей усадьбы. Завязала знакомство с молодым секретарем райкома партии Михаилом Дубининым и оказалось, что парень обладает характером любознательным и авантюрным. Он то и помог мне собрать по архивам нужную информацию.

— Дубинин? — вопросительно приподнял бровь Ник.

— Да, впоследствии он стал моим мужем, прожили мы долго и счастливо, к сожалению, умереть в один день у нас не вышло, но эта часть истории пока слишком для меня болезненна. Позже профилакторий перевели, в другое место, усадьба опустела. Я устроилась сюда, секретарем, частенько забегая в архив. Итак, преодолевая горы партийных и бюрократических препонов, я все же смогла узнать некоторое количество информации. Начнем с самого начала. Деревня основана была на этом месте около 1700 года, в 1784 году здесь начали строительство имения дворянского рода Мавриных, а также их дочери Марии, недавно вышедшей замуж за Петра Веригина. Каковы были их дальнейшие планы на имение, никто теперь никогда не узнает, как и то, откуда именно они переехали в наши края. Архив несколько раз горел, многое утеряно. Однако им не повезло, в годы чумы, местные хоронили умерших в лесной глуши, не подозревая, что именно эта часть леса и приглянется главе семьи. Уж не знаю, когда именно они наткнулись на захоронения и почему не послушались людей, но одно известно доподлинно: в сентябре 1789 года семья в имении заболела чумой.

— Они все заболели чумой? Но почему об их смерти нет записей в метрической книге? Их похоронили в склепах? В таком случае, куда же купец подевал гробы? — не утерпел Ник засыпав Клару Ивановну вопросами, она понимающе улыбнулась.

— С метрической книгой, все просто, места здесь всегда были глухие, от ближайшего города десятки верст, церкви своей не было, лишь небольшая часовенка. Переехали они сюда недавно, и обстоятельства их гибели местные скрыли, как и лекарь. По вине деревенских от имения остались одни обгорелые руины. Лекарь же боялся новой вспышки болезни, хотя знал, что погибли все в имении не от болезни, а от огня, люди испугались и кто-то из самых отчаянных решился на крайние меры. После это место прокляли и держались от него стороной и никаких похорон не было. Да несомненно они заболели чумой и находились в крайне тяжелом состоянии, если судить по записям лекаря, но все еще были живы. Мне посчастливилось разговорить одного старика, попавшего в наш профилакторий, местного, дед ему много чего рассказывал. Гнев людской вспыхнул мгновенно, подпитанный пережитым ужасом эпидемии, более десяти лет назад. Имение сгорело практически дотла, так как было по большей части деревянным и от него мало что осталось. Постепенно и руины скрыл бы в своей чаще лес, поглотив и людей, дома, да и воспоминания о них. Склеп они построили метрах в пятидесяти от окраины деревенского кладбища, одновременно с домом, но дело в том, что в том склепе, как вы уже поняли, никогда и не было гробов.

— Однако, похоронить воспоминания окончательно не вышло! — вздохнул Ник.

— Не вышло, в 1842 году именно эту часть леса выкупил купец миллионщик, расчистил и построил усадьбу, собираясь переехать сюда с молодой женой и все бы ничего, да вот только жадноват оказался купец, хотя как ни странно не склеп были причиной новой беды, а руины сгоревшего имения. Он к его несчастью не побрезговал и построил усадьбу на остатках развалин, как оказалось, на свою погибель. Как и полвека назад, если верить записям, прожил он в новом доме всего ничего. Местные пытались его отговорить от постройки усадьбы в проклятом месте, но человеком он был умным, но при этом невероятно самовлюбленным и упрямым. Поэтому история повторилась, судя по ходившим в народе рассказам, да и записи полицмейстера это подтверждали, поджог купец дом сам, после того как понял, что заболел чумой. То же самое я прочитала в его письмах супруге, она на счастье в то время жила в их городском особняке и ее болезнь стороной обошла. Письма к сожалению, не сохранились, в конце девяностых архив несколько раз перевозили с места на место и многие документы раскиданы по архивам в других городов.

— Одно не ясно где именно располагалось старое имение? — спросила я.

— Этого мне выяснить не удалось, по слухам, непроверенным конечно, оно находилось толи всем рядом с новым домом, то ли на том же самом месте.

— То есть возможно купец не просто использовал руины для стройни, но и весь новый дом выстроен на останках предыдущего? — воскликнул Ник.