Тайна старого дома (сборник)

Герой был. В летном дивизионе все могли бы вам подтвердить. Знаменитый летчик германский — Рихтгофен, — письмо ему как-то сбросил: «Уважаю, восхищаюсь. Вы самый опасный противник!» Вот как, господа.

Мадлена долгим взглядом посмотрела на мужа. Он сидел, как всегда, спокойный и курил. О другом можно было бы подумать, что рисуется, но Маевский был настолько естественен, что всякая мысль о рисовке исключалась.

— Да. Я допускаю, что Николай не знает страха, — певучим голосом произнесла она.

Нога за ногу. Выпукло выделяются под шелком «Виктория» совершенной формы икры. Чуть приподнялся шелк платья и обнажил круглое колено. Ресницы медленно взлетели…

У синьора Хиоса закружилась голова и начало подергиваться правое веко…

Как пришпоренный, кинулся он в атаку:

— Не верю. Не может быть! Нет таких людей!

— Как хотите. Я ведь не настаиваю, — безучастно отозвался Маевский. Колечки дыма тихо поднялись в тихий воздух…

Звенят льдинки в розовом коктейле.

— Сигара для синьора! Пломбир с ананасами для синьоры!…

Прекрасный ресторан «Маджестик»…

Чудный город Буэнос-Айрес.

«У крошки моей горячие руки…»

— запел баритон.

Балабин взбеленился. Резко повернулся к млеющему от созерцания плеч Мадлены синьору Хиосу:

— Скажите прямо: «Врете, голубчик!»

Хиос не ответил. И даже, вероятно, не слышал…

— Позвольте просить, синьора!…

И увлек в сосущий водоворот музыки, глубоко дышащую, с опущенными ресницами, положившую обнаженную руку на его плечо…

«И часто теперь вспоминаю ночами
Горячие руки и плечи твои…»

Маевский поглядел им вслед и отхлебнул из бокала…

Да, много взглядов провожает Мадлену. Его Мадлену…

Американец, свиной король, мистер Иеремия Джибс ангажировал хорошенькую альбиноску, правнучку «Зеленой смерти». Эвелина, злыми ревнивыми глазами следя за Антиноем и Мадленой, едва сдерживая бурно подымающиеся детские формы, положила руку на могучее клетчатое плечо мистера Иеремии.

— Что же это, Коля? Да как он, подлец, смеет? «Не верю»! Молокосос!.. — кипятится Балабин. Маевский мягко улыбается, следя за Мадленой:

— Все равно, Володя! Какое мне дело, верит он мне или не верит?

— То есть как это так? Тебя чуть ли не в глаза вруном и хвастуном величают, а тебе дела нет! Славно, славно! Сам, небось, тележного скрипа боится, барбос…

«У крошки моей губы жгутся как пламя…»

— не унимается баритон.

После танца глаза синьора Хиоса сделались еще глупее и красивее. После танца с Мадленой синьор Хиос не в состоянии вымолвить слово и только подергивается, по временам бросая вызывающие взгляды на Маевского.

— Не понимаю, как вы можете не испытывать чувства страха, — язвительным тоном обратилась к Маевскому мисс Эвелина. — Я невероятно боязлива! Глядя на миссис Мадлену и мистера Хиоса, я все время боялась, что мистер Хиос повредит ребра миссис Мадлене…

Довольная колкостью, засмеялась. Но синьор Хиос вернулся к старой теме:

— Значит, вы утверждаете, что вам чувство страха незнакомо?

— Я ведь об этом говорил все время, — устало отозвался Маевский.

— И думаете, что и в дальнейшем гарантированы от этого?

— Безусловно. Совершенно в этом уверен. Допустите, что я анормальный индивидуум, что это патологическое явление и, право… покончим с этим…

— А если я вам предложу испытание?.. На пари?

— Говорят, что один из заключающих пари подлец, а другой — дурак; мне не хочется быть подлецом, ибо я совершенно уверен в выигрыше.

— Боитесь?

— Нет!

Маддена долгим взглядом смотрит на мужа, а мисс Эвелина, забыв все обиды, хлопает в ладоши…

— Согласны?

— Допустим…

— Пятьсот долларов за мистера Маевски, — внезапно бросил свиной король.

— А чем ты платить проигрыш будешь? — спрашивает Балабин у друга. — Папаши с пезо у тебя-то нет?!

— Я не проиграю, — отвечает Маевский. — А впрочем, что мы выставим в заклад?

— Что я захочу! На американских условиях.

— Хорошо. Какое же испытание вы придумали для моего бесстрашия?

— Мне пришло в голову вот что: в предместье Сан-Мартин, за ипподромом, у нас есть дом. Он пользуется дурной славой, в стиле замка мисс Эвелины. Лет пять там никто не живет. Он заколочен. Неизвестно, духи ли его посещают, или что другое, но ночью быть там никто не решается после того, как там дважды находили мертвых людей, после проведенной там ночи. Мертвые не имели никаких повреждений и только выражение бесконечного ужаса, застывшее на окаменелых лицах, свидетельствовало о страшном конце. Если вы пробудете там ночь и не испугаетесь — вы выиграли пари!

— Согласен, — отозвался Маевский.

— Но я предупреждаю, что это может плохо кончиться. Вы рискуете жизнью. Вспомните о двух расплатившихся за ночь, проведенную там.

— Принимаю ваше предупреждение и все равно согласен…

Мадлена делает движение, собираясь что то сказать, но молчит. Эвелина хлопает в ладоши:

— Боже мой, как романтично! Если вы выиграете — я вас расцелую!…

— Но кто же засвидетельствует, что я не испугаюсь? Ведь вы там присутствовать не будете, чтобы меня проконтролировать?