Тайна старого дома (сборник)

Этими «деньгами» он вечером расплатился со своим рабочим, который, натягавшись бревен и наворочавши тяжелых камней до изнеможения, в эту ночь впервые заснул как убитый, едва добравшись до своего логова, и проспал без сновидений до утра.

Дни шли за днями, но ни один корабль не спешил забрать губернатора и его подданного с острова «Подарок Провидения».

С течением времени Грей привык понемногу к своему положению невольника и уже исполнял свою работу без проклятий и жалобных стенаний, как вначале. Тяжелая работа укрепила его мышцы и все тело его уже не болело, будто все кости его были перебиты. Кожа, под влиянием солнца, ветра и морской воды, огрубела, ранки и ссадины зажили и, удивительное дело, кожа даже как будто не замечала хищной мошкары. Хотя он и похудел, но вместо нездоровых жировых отложений развились мускулы. Он даже повеселел и иногда можно было слышать, как он, таща на плечах камень в 70–80 кило, насвистывал какую-нибудь игривую мелодию.

Ел он исправно и с большим аппетитом все, что давал ему Кинг, так как тяжелая работа требовала и обильной пищи, воды же было мало. Кинг по неведомым причинам очень ценил воду и не давал выпить ни одной лишней капли. 2-х скорлуп было мало, а на больше не хватало «денег» — работать больше положенных 10 часов не хватало силы. Иногда, очень редко, он позволял себе роскошь выкупаться 0,5 часа в пресном озере, когда становился уж очень невыносимым липкий налет соли от морского купанья. День купанья в озере был для него настоящим праздником.

Кинг слонялся без дела, наблюдая, как он работает и иногда позволял себе язвительную критику и резкие насмешки, которые Грей, нужно сказать правду, теперь принимал эпически спокойно. На Кинге лежали обязанности только раздобывать пищу: ловить рыбу, охотиться за доверчивыми птицами, собирать плоды, хотя и эти обязанности он иногда поручал Грею.

Грей смастерил шалаш, очень примитивный, но это не мешало Кингу величать его «дворцом». В этом шалаше жил теперь и Грей, понятно, возле дверей, но укрыться от плохой погоды и мошек в нем все же было можно. Затем Грей прочистил несколько просек в леске, чтоб можно было ходить не царапаясь и не обдирая одежды о каждую ветку бурелома; недели три возился, очищая озеро от водорослей и занесенных в него бурями веток и наконец с большим трудом сложил из обточенных и отшлифованных морем больших камней купальню, которая вполне отвечала требованиям губернатора.

Открытие купальни этот последний обставил очень торжественно и помпезно. Взобравшись на большой камень при свете луны, он сказал большую речь, в которой превознес до небес свое мудрое управление островом и подданными, расхвалил свою добродетельность и безустанную заботу и беспокойство о благосостоянии населения, отметив роль категории людей — творцов ценностей в истории человечества, а также, в коротких словах, отдал надлежащую дань высоким качествам Грея в роли рабочей скотины.

Единственный слушатель этой речи, до крайности утомленный многодневной тяжелой работой, на середине не выдержал и сладко заснул, чем вызвал шквал бурных ругательств оратора, обиженного тем, что перлы его красноречия пропали напрасно и грубо растолкавшего его. Зато следующую церемонию открытия купальни Грей исполнил с искренним увлечением и неподдельным энтузиазмом. Он до тех пор плавал, нырял и плескался в чистой пресной воде, пока не закоченел от холода и зубы его уже неспособны были попадать один на другой.

Через несколько дней Кинг зашел так далеко в порыве филантропии, что заменил входную плату в купальню специально придуманной им формулой, которую его подданный должен был каждый раз произносить, прежде чем выкупаться.

Он до тех пор репетировал ее с Греем, пока тот не произнес ее наконец с требуемой и надлежащей, по мнению автора, торжественностью и экспрессией.

Теперь Грей перед каждым купаньем должен был становиться «смирно» и, приложив руку поочередно ко лбу, сердцу и затем к земле, спросить по ритуалу:

— Разрешите начать?

Кинг разрешал и Грей убежденно говорил:

— Сим, я, ничтожный и жалкий Фрэд Грей, недостойный раб великого и мудрого — признаю свой неоплатный долг и вечную благодарность солнцеликому Эдуарду Кингу и признаю его солью земли и избранником Неба!.. Я признаю, что умер бы смертью жалкого пса, если бы не его неизреченная доброта и поддержка на каждом шагу моей мизерной, жалкой и бесполезной жизни. Я торжественно обещаю ежеминутно молить Бога за моего благодетеля и обязуюсь научить детей моих возносить молитвы к престолу Всевышнего о его здоровье и долголетии на счастье и радость человечества и на благо прогресса и культуры. Припадаю к ногам Мудрого и Великого властелина души моей и тела моего.