Тайна старого Радуля

На пойме внезапно поднялся к небу огромный столб густого черного дыма. Так горела некогда степь, подожженная дикими кочевниками половцами, а зоркий Илья Муромец, стоя на заставе богатырской, на страже Земли русской, протягивал руку вперед и вещал: «Гляди, гляди! Горит!»

Заслоняла бровка берега, нельзя было понять, далеко ли горит или близко. Ближайшая деревня находилась за двенадцать километров. Нет, горело куда ближе.

И сидевшие в лодке поняли, кто были поджигатели.

Переправились. Илья Михайлович остался привязывать лодку, а Георгий Николаевич бегом поднялся на берег.

В кустах тарахтел невидимый Алешин бульдозер. Но сейчас было не до бульдозера.

Где горело?

Дым клубился уже не черный, а светло-серый. И горело так за километр, притом не в одном месте, а прерывистой полосой, несколькими кострами. Отдельные языки пламени были хорошо заметны.

И тут Георгий Николаевич увидел, что вокруг костров прыгали и бесновались никакие не половцы, а знакомые синие фигурки.

Идти прямиком через гряды он не мог, пришлось ему обходить.

Еще в прошлом году бульдозер, расчищая площади, наворочал длинные валы вырванного с корнем кустарника, за год все это основательно подсохло. Эти-то бесформенные рогатые ветви и корни жгли ребята.

Пыльные, закоптелые, самозабвенно веселые синие поджигатели работали без устали. Из куч земли они вытаскивали отдельные ветви и целые деревца, волокли к кострам. Как муравьи мертвого жука, целая ватага их облепила упавшую сухую ветлу. Игорь и Миша туристскими топориками принялись неистово рубить цеплявшиеся за землю сучья.

– Раз, два – взяли! Еще – взяли! – громко пела стоявшая в стороне Галя-начальница, остальные подхватывали песню, орали хриплыми, удалыми голосами.

Потащили, потащили к самому жаркому пеклу… Пламя взвилось куда выше, чем на прощальных пионерских кострах, сухие обгорелые листья черными ласточками полетели к небу…

Подошел Георгий Николаевич, следом за ним Илья Михайлович. Двумя руками старик держался за низ своей рубахи и нес в подоле целый ворох очищенных от ботвы и свежевымытых оранжевых молоденьких морковок.

– От колхоза трудовому люду за усердную работу! – неестественно громко гаркнул старик и вывалил всю морковь на землю. – Никакой шкоды нет, как посадили с весны рядками, так и растет, – сказал он улыбаясь. И улыбка его была самая широкая и благодушная, как у древнего русского богатыря Ильи Муромца в мирные дни застольных пиров светлого князя Владимира Красное Солнышко.

В азарте ребята не замечали его богатырской улыбки. Георгий Николаевич поймал Мишу за рукав и показал ему колхозные дары. Мальчик увидел, но не закричал, а подбежал к Гале-начальнице, также поймал ее за рукав и показал на кучу.

Галя погладила свои и без того гладкие светлые волосы, подошла к моркови, деловито осмотрела ее, потом повернула голову к Георгию Николаевичу и строго спросила:

– Откуда это?

Он поспешил рассеять ее подозрения, кивнул на Илью Михайловича и объяснил, за что подарок.

Галя-начальница поняла, выпрямилась и скомандовала:

– Объявляется перерыв!

Убедившись, что ее услышали, она присела на корточки и начала делить подарок на тридцать кучек.

Ребята подбегали один за другим, ахали, но ни один из них не нагнулся, чтобы схватить даже самую тоненькую морковку. Они принялись рассказывать Георгию Николаевичу; рассказывая, так рьяно перебивали друг друга, что он не понимал ничего.

Галя-начальница поднялась. Поручив медсестре Алле раздачу разделенной моркови, она сказала:

– Замолчите, я сама все расскажу писателю.

Под дружный хруст моркови он узнал, как начался у ребят сегодняшний день.

В виде исключения штаб назначил подъем не в семь, а в восемь утра.

– Вследствие крайней напряженности предыдущего дня, – пояснила Галя-начальница.

Члены штаба отправились к колхозному бригадиру договариваться о работе, но его не застали – он уехал еще на рассвете на покос в какую-то «Агафьину луку».

– Это вверх по Клязьме, – пояснил Георгий Николаевич, – там русло реки огибает заливной луг.

Ребята помнили, что с утра ни в коем случае нельзя беспокоить писателя. Проходя мимо его забора, они издали увидели, что он сидел в своей будочке и сочинял новую книгу. Галя-начальница, понятно, забеспокоилась: чем же им заняться?

На заседании штаба было вынесено решение устроить санитарный день. Девочки стирают все свое, а также ковбойки и майки мальчиков; мальчики стирают свои трусы и носки, шаровары остаются грязными до самой до Москвы. Мише с Игорем штаб поручил обследовать дно реки против палаток.

– Как самым смелым пловцам, – не удержался Миша.

– Прошу не перебивать! – отрезала Галя-начальница и продолжала рассказывать.

Оба мальчика направились пешком через реку. Думали, что будет очень глубоко, а оказалось, посреди реки было по грудь и только у самого противоположного берега по шейку. Тогда штаб решил стирку отставить, а всем переправиться на ту сторону вброд и посмотреть, какие там цветы растут. Ведь Петру Владимировичу скоро придется нести новый букет. Игорь и Миша сказали, что на том берегу много комаров.