Тайна старой леди

Так рано меня не ожидали — Ольга готовила ужин, Бэлла спала. Она часто засыпала среди дня — старенькая, слабая… Приняв душ, я переоделась в свою рабочую одежду — легкое светлое платье с коротким кружевным фартучком и прошлась по квартире. Мне будет не хватать этой атмосферы благородной старины, медлительного спокойствия и умиротворенности. Казалось, что время в этой квартире замедляет свой бег, никто здесь никуда не мчится, не спешит жить, все происходит с другой скоростью, в другом ритме… За окном двадцать первый век, а здесь… девятнадцатый?

Эти концерты в записи по телевизору, беседы за столом, сервированным изысканными столовыми приборами, обсуждение прочитанных книг и неторопливые рассказы о тонкостях этикета и сервировки, были как погружение в другое время — изысканное и странное, почему-то ставшее близким мне. Эта атмосфера, эта женщина действовали на меня, как наркотик.

А еще она умела не только говорить, но и внимательно слушать. Так, как мы уже не умеем — заинтересованно, не перебивая, давая собеседнику возможность изложить свою мысль до конца. Я не представляла, как буду жить, не бывая здесь.

Из хозяйской спальни донеслось тихое покашливание. Ольга выглянула из кухни, кивнула мне. Я встала с кресла и пошла к Бэлле. Она уже сидела на постели, нужно было помочь ей встать, посетить уборную и довести до дивана, где она будет ждать свой ужин. Подав ей длинный бархатный халат, привычно произвела все нужные действия. Выглядела она неплохо и обрадовалась моему раннему приходу. А я все не могла решить для себя — начинать разговор при Ольге или подождать когда она уйдет, поэтому спросила в ванной:

— Бэлла Аркадьевна, мне необходимо поговорить с вами. Хотелось бы знать, насколько вы доверяете Ольге Игоревне?

— Поговорим позже, если это не срочно.

Пока ушла Ольга, казалось, прошла целая вечность. Но, в конце концов, мы остались вдвоем.

— Я слушаю, Рина.

И я рассказала все, начиная с того, как первый раз увидела Алекса и до того, как мы распрощались. Рассказывала, подробно описав его (вдруг она его знает), припоминая наш разговор дословно и отвлеченно глядя на темнеющее окно. Когда закончила рассказ и посмотрела на женщину, то оторопела — у нее по щекам стекали слезы. Она аккуратно промокнула их кружевным платочком, извинилась и надолго умолкла.

В комнате совсем стемнело, а мы не включали освещение. В наступающей темноте прозвучал ее спокойный, чуть дрожащий от старости голос — она попросила зажечь свет. Я привычно переставила бронзовый канделябр на столик и зажгла толстые восковые свечи. Запахло дымком и медом. И в этом привычном, уютном полумраке прозвучали неожиданные слова:

— Рина, есть не только этот мир… Существует, наверное, великое множество и миров, и реальностей. Об этом известно, но это знание запретное. Простые люди, может случиться, что и никогда не узнают об этом.

— Вы оттуда? — спросила я зачарованно, веря ей на все сто.

— Да, оттуда. И ты… оттуда. Только, очевидно, дедушка и бабушка твоей маме и тебе не рассказали… возможно — не успели. Или просто не стали… я понимаю их в этом.

— А почему это всплыло сейчас? — спросила я, не понимая сама своей слишком спокойной реакции на ее слова.

— Я думала, что мне будет отпущено больше… Здесь не такой уж плохой мир, вполне можно жить. Но сроки жизни несопоставимы, и к этому невозможно привыкнуть… А оттуда я давно, что там сейчас, как? — В ее глазах стояли слезы.

— Мы с вами родственницы?

— Нет… нет, мы не родственницы, но обе — изгнанницы. Или беглянки, тут уж как сказать. Смотря, что там сейчас. Туда можно вернуться хоть сегодня и попасть на плаху. Или вернуть состояние и высокое положение. Мне, правда, уже ни к чему — осталось мало времени. Почти пятьдесят лет я здесь и только сейчас поняла, что с меня не спускали глаз… Я прожила неплохую жизнь, Рина. И меня уже не тронут, дадут спокойно дожить. Тебе почти двадцать, почему ты одна? — неожиданно спросила она, очень удивив меня этим вопросом. На ее откровенность захотелось ответить такой же откровенностью.

— Слишком много претендентов — тошно. Много, а нужно всем одно. Тут без вариантов — значение имеет только внешность. Вы не представляете, я и стерву включала, и сволочь корыстную — все прокатило, то есть прошло… простите. Хамила в открытую, нарывалась, дуру забитую изображала — им все равно. Гадко как-то. Я сама не интересна никому, совсем не интересна.

— Ну, среди них, наверняка, были и хорошие люди, Рина. А мы все таковы — сначала обращаем внимание на внешность. Дальше мужчине нужно завладеть твоим вниманием, временем, чтобы показать себя, а тебя заинтерисовать, очаровать… заполучить, в конце концов, тебя всю.

С какой целью, зависит уже от того, что о тебе узнают в процессе более близкого знакомства.