Тайна старой пещеры. Книга 2

– А ты кто такой? – насторожился Глеб, и Женёк машинально отметил, что пульс его подопечного замедлился, а уровень паники снизился. «Отлично! – подумал он. – Наконец-то Глеб перестал истязать криком и себя, и окружающих».

– Я – твой ангел-хранитель, – сказал Женёк, и тут же на него посыпались упрёки:

– Что?! Ты мой ангел-хранитель? А что ж ты так плохо меня охранял?! Это из-за тебя я свалился с качелей! Из-за тебя сломал руку и ногу! – мысленно возмутился Глеб и снова зарыдал в голос. Учителя, завуч, директор, медсестра, которые уже было подумали, что истерика Глеба прекратилась, испугались.

– Всё, я обиделся и ухожу. Сам себе теперь помогай! – объявил Женёк. Глеб быстро захлопнул рот и перестал рыдать напоказ.

– Ты же мой ангел-хранитель, разве ты можешь бросить меня? – удивился он.

– Я не бросаю, я временно прекращаю помогать, – ответил Женёк. – Помощь невозможна, если нет диалога, а поведение твоё безобразно. Оставаться рядом и смотреть на всё это нет смысла. Мне придётся уйти и подождать, когда ты сам обратишься ко мне за помощью.

Глеб всхлипнул:

– Так я уже обращаюсь… Помоги!

– Хорошо, – отозвался Женёк. – Но, чтобы помощь моя была эффективной, я буду говорить тебе, что делать, а ты – беспрекословно выполнять. Договорились?

Глеб несколько секунд упрямо молчал: он бы сам с удовольствием покомандовал своим ангелом-хранителем (ишь, куда замахнулся!), но понимал, что помощи тогда не дождётся.

– Ладно, договорились! – нехотя буркнул он.

– Прислушайся к себе, – попросил Женёк. – Где болит?

– Плечо и ещё нога, – ответил Глеб уже более собранно.

– А где боль сильнее?

– В ноге, – отозвался Глеб и снова застонал.

– Вот об этом ты спокойно расскажешь врачам скорой помощи, они уже близко. Предупреждаю: не смей мешать врачам работать – не ори и не закатывай истерики, иначе тебе поставят неправильный диагноз и не смогут помочь, будешь мучиться ещё больше, – объяснил Женёк. – И помни: ты должен беречь силы, они на исходе.

– Угу, – отозвался Глеб. Со стороны казалось, что он взял себя в руки и больше не собирался истерить. Окружающие взрослые принялись его хвалить, но Глеб будто и не замечал их.

– А что, от крика правда можно умереть? – недоверчиво спросил он своего ангела-хранителя.

– Хочешь проверить? Я говорю то, что вижу: с криком твои силы тают быстрее. Так что береги их, будь максимально спокоен.

– Понял. Стараюсь, – поспешно произнёс Глеб.

– Вот и молодец! – первый раз похвалил его Женёк. – Теперь думай о том, что скорая вот-вот приедет. Давай посчитаем, – предложил он. – Её вызвали минут десять назад. Больница недалеко от школы. Ещё минут пять – и врачи будут здесь, после осмотра они сделают тебе укол обезболивающего. Не вздумай отказываться – я тебя, труса, знаю! – предупредил Женёк. – Потом какое-то время уйдёт на то, чтобы лекарство подействовало, и тебе станет легче.

Пока Женёк вразумлял Глеба, он заметил, что тот почти успокоился и хорошо следит за его мыслью. Это отвлекло подопечного от боли, и Женьку тоже стало немного легче.

– Давай рассуждать дальше, – предложил он. – Может быть, у тебя вывих, тогда его нужно будет вправить. Приготовься терпеть, если хочешь быть здоров. Ну а если перелом – вспоминай, чему учили на уроке оказания первой помощи.

Глеб задумался. Ура! Сработало! Женёк заставил его думать себе во благо! А благоразумие, как известно, помогает во многих сложных ситуациях.

Теперь, когда Глеб перестал кидаться на окружающих с несправедливыми обвинениями и начал думать о том, как себе помочь, просчитывая ситуацию наперёд, Женёк решился спросить:

– Глеб, скажи честно, разве тебе сейчас хуже всех?

Глеб буквально задохнулся от гнева. Женёк увидел, как серо-чёрная туча почти целиком заволокла его подопечного, едва не зацепив и хранителя.

– Конечно, мне хуже всех! А ты что думал? Мне так больно, так плохо, так ужасно… – завёл он старую песню.

– И ты слепой, глухой, без рук, без ног, один в лесу? – спросил его Женёк. Глеб на мгновение замолк. Женёк воспользовался его молчанием и произнёс:

– Между прочим, твой сосед по подъезду, мальчик чуть старше тебя, с самого детства в инвалидной коляске, а ты никогда не замечал его страданий. Ты даже входную дверь подъезда перед ним ни разу не придержал! А ведь ты здоров, Глеб! Боль в  руке и ноге временна. Тебя вылечат, а твоего соседа нет. И вокруг тебя много людей, которым нужна помощь. Скажи, теперь ты по-прежнему думаешь, что тебе сейчас хуже всех? – снова спросил Женёк.

– Ну, если так рассуждать, то не знаю… – не сдавался Глеб. Он не мог даже подумать о том, чтобы кого-то другого (а не себя любимого) поставить на первое место. Одна лишь мысль об этом вызвала в нём сильное раздражение, и он снова возмутился:

– А причём тут те, кому плохо? Почему я должен думать о  них, особенно в ситуации, когда мне самому больно?