Тайна стеклянного склепа

Не дожидаясь, когда доктор придет в себя, я бросился за Зои.

Мы сбежали вниз, стеклянный холл сиял огнями — сквозь щели импровизированных ворот врывался свет, стоял какой-то низкий гул, будто совсем близко работал генератор тока. Я распахнул одну створку. Электромобиль Иноземцева двигался прямо к пандусу. Пустырь вокруг был залит золотым светом электрических фар. Зои отворила вторую створку и смотрела вперед, в глазах застыл неподдельный ужас. Она качала головой вправо-влево, словно отрицая что-то, при этом и не думая посторониться, хотя авто двигалось неминуемо на нас.

— Кто за рулевым колесом? — спросил я.

Зои молчала, не отрывая взгляда. Свет отражался в остекленевших зрачках девушки, делал ее похожей на одну из тех кукол с черными склерами, которые хранились в камере для неудачных моделей.

— Это Давид? Это ваш брат за рулевым колесом? — не унимался я. Казалось странным, что доктор, оставшийся наверху, не сидит внутри своей прекрасной «Сильвер Элен». Но кто еще мог управлять автомобилем? Ведь тогда экипаж его так и не показался гостям Таймс-сквер.

Я успел дернуть девушку за руку, ибо невидимый пилот, похоже, и не думал сбрасывать скорость, он въехал на пандус, сунул нос и два круглых глаза фар внутрь и остановился. Электрический двигатель гудел некоторое время, потом отключился.

Зои бросилась обратно к лестнице, не стала дожидаться, когда из авто выйдет брат — а это был именно он, больше некому. Не двигалась же «Элен» без пилота!

Отец с сыном подали заявку на участие только для того, чтобы не иметь трудностей на дорогах — участников везде и всюду пропускали, не терзали на таможенных заставах и не задерживали досмотрами. Конечно, такое чудо, как «Сильвер Элен», останавливали бы на каждом посту, и каждый шериф каждого городишка, которые мы миновали, почел бы за удачу выпотрошить его, вывернуть наизнанку и не отпустил бы, пока тот не выполнил все его просьбы. То ли дело — участники гонки. Их задерживать было нельзя. Иноземцев нипочем бы не догнал дочь, если бы не обзавелся паспортом участника.

Я как привязанный поспешил за девушкой по лестнице наверх. Я едва нагнал ее, и на последних ступенях мы вдруг сошлись с доктором лоб в лоб. В безумном страхе тот оттолкнул меня с дороги и понесся вниз — напрочь исчезли и хромота его, и старческая немощь. Он был напуган, весь трясся в исступлении. Нам оставалось несколько ступенек, и что же я увидел в зале с кушетками-оригами наверху!

Проекционный фонарь, казалось, сошел с ума, или замкнули провода, соединяющие его с генератором, он то загорался, освещая кушетки, на которых были распростерты люди в больничных бумажных сорочках, то гас, то вновь зажигался, и нашим взорам представала пустая зала — на кушетках никого не было, зато меж ними возвышалась фигура доктора Иноземцева — точно такая же, какую я видел в подвале на Лонг-Айленде. Передо мной являлись то одна, то другая картины. Исчезали больные, появлялся доктор. Из-за постоянных вспышек, мне казалось, он не стоял на месте, двигался, ходил, менял позы, то показываясь лицом, то поворачивался спиной. Я не сразу понял, как такое возможно, и отнес сию новую иллюзию на счет синематографического чуда. Но могли ли технически сотворенные чудеса так напугать доктора? Или же он был ошарашен встречей со своим двойником?

Я запутался. Я запутался и не мог понять, кто есть живой доктор, кто — кукла, что есть реальность, что — духи проектора. И пока я пребывал в недоуменном оцепенении, вглядываясь в наполненное колдовскими фимиамами пространство залы, больница вновь сотряслась от звуков заведенного мотора. Только тогда я заметил, что Зои рядом нет, бросился вниз. Свет фар, который все еще озарял лестницу, стал рассеиваться, угасать, неприятное низкое гудение вовсю работающего электрического двигателя, отчетливо слышимого в ночной тишине, удалялось, исчез нос электромобиля, любопытствующе заглянувший в ворота, — Иноземцев уехал. И, вероятно, Зои была с ним. Одновременно перестал моргать неисправный аппарат синематографа.

Больница потонула в кромешной тьме.

Я остался в ней один.

Внизу удалялся электромобиль Иноземцева, увозя Зои, наверху витали картины прошлого, возрожденные с помощью пленки.

Долго я не мог и пошевелиться, замер на ступенях, судорожно вцепившись пальцами в перила. Наконец совсем перестал доноситься, замер вдалеке звук мотора — электромобиль, верно, успел удалиться на приличное расстояние, сверху тоже воцарилась тишина. Я словно застыл меж двумя мирами, совершенно не зная, как поступить: спуститься ли и отправиться вдогонку за электромобилем, или подняться поглядеть, что за чертовщина погнала доктора вон.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча.

— Вы должны уйти отсюда, — прошептал невидимка, по мягкому голосу которого я узнал Давида. — Немедленно. Возьмите «Модал Кей». Поезжайте в Лонг-Айленд. Дожидайтесь меня там. Гарантирую, что больше вы не будете нашим пленником.

— Но а как же Зои?

— Не тревожьтесь за нее.

— Она с доктором?