Тайна Святой Плащаницы

Было видно, что шофер устал после многочасовой езды, а потому Зафарин показал ему жестами, что он может подменить его за рулем, однако шофер отказался.

— Нет необходимости, к тому же я не хочу, чтобы возникли какие-нибудь проблемы. Аддай не простит, если я подведу его, а ты, насколько я могу судить, и так уже его сильно подвел.

Зафарин сжал челюсти. Он рисковал своей жизнью, а этот глупец упрекает его в том, что у него ничего не вышло. Знал бы этот шофер, какой опасности Зафарин и его товарищи подвергались там!

Движение по шоссе становилось все более интенсивным. Трасса Е-24 — одна из самых загруженных в Турции, поскольку она связывает Турцию с Ираком, с его нефтяными месторождениями. Кроме того, на этой трассе всегда полно военных легковых и грузовых автомобилей, патрулирующих турецко-сирийскую границу, прежде всего из-за курдских повстанцев, действующих в этом районе.

Меньше чем через час они должны быть дома, и это в данный момент было единственным, что имело значение для Зафарина.

— Зафарин, Зафарин!

Срывающийся голос его матери прозвучал, как божественная музыка. Мать стояла у дома, маленькая, худощавая, ее волосы были прикрыты покрывалом. Несмотря на тщедушность, она была главной в семье, ей подчинялись и отец, и братья, и он сам, да и его жена и дочь. Никто не отваживался спорить с ней.

Глаза его жены — ее звали Айат — были полны слез. Она в свое время умоляла его, чтобы он не ехал туда, не соглашался на эту миссию. Но как можно было ослушаться приказа Аддая? Его матери и отцу пришлось бы тогда испытать унижения и неприязнь со стороны Общины.

Зафарин вылез из грузовика, и уже через секунду руки Айат обвились вокруг его шеи. Его мать тоже рвалась обнять его, а дочка, испугавшись, начала плакать.

Его отец, тоже взволнованный, смотрел на него со стороны, дожидаясь, когда женщины перестанут унижать сына своими нежностями. Затем они по-мужски обнялись, и Зафарин, почувствовав силу крестьянских рук отца, дал волю чувствам и расплакался. Он снова почувствовал себя, как в детстве, когда он после какой-нибудь драки на улице или в школе приходил домой с синяками на лице, а отец крепко обнимал и утешал его. Отец всегда придавал ему уверенности — уверенности в том, что он может на него рассчитывать и, что бы ни произошло, отец всегда защитит его. И теперь Зафарин нуждался в этой защите, ожидая встречи с Аддаем. Он ведь боялся Аддая, еще как боялся!

16

Сад возле дома, построенного в неоклассическом стиле, был освещен больше, чем обычно. Полицейские окружного управления и секретные агенты буквально соперничали друг с другом в том, кто из них обеспечит наилучшую защиту особам, приглашенным на эксклюзивное мероприятие. Среди гостей были президент Соединенных Штатов с супругой, министр финансов, министр обороны, влиятельные сенаторы и конгрессмены — как из республиканского, так и из демократического лагеря, президенты крупнейших корпораций — международных, американских и европейских, с десяток банкиров, адвокаты крупных фирм, врачи, ученые — самые знаменитые в мире.

В эту ночь в Бостоне было нежарко. По крайней мере, в том жилом районе, где находился особняк Стюартов, жара не ощущалась.

Мэри Стюарт в этот день исполнялось пятьдесят лет, и ее муж, Джеймс, решил устроить ей праздник по случаю дня ее рождения, на который собрались бы все их друзья-приятели.

Мэри казалось, что в действительности на этом мероприятии присутствовали скорее хорошие знакомые, чем друзья. Впрочем, она ничего не сказала Джеймсу по этому поводу, чтобы не огорчать его, однако предпочла бы, чтобы он организовал поездку в Италию, поездку только для них двоих, без всей этой публики, соблюдающей требования социальной иерархии. Они затерялись бы вдвоем где-нибудь в Тоскане, там, где тридцать лет назад провели свой медовый месяц. Однако Джеймсу ничего подобного в голову не пришло.

— Умберто!

— Мэри, дорогая, прими мои поздравления.

— Я так рада тебя видеть!

— А я очень рад, что Джеймс оказал мне честь, пригласив на этот праздник. Надеюсь, тебе понравится вот это.

Он положил в ее руку маленькую коробочку, завернутую в лакированную бумагу белого цвета.

— В этом не было необходимости… Кстати, а что это?

Мэри быстренько открыла коробочку и зачарованно посмотрела на фигурку, прорисовывающуюся сквозь защитную полиэтиленовую обертку.

— Второй век до нашей эры. Это фигурка некой матроны, такой же очаровательной и красивой, как ты.

— Она прелестна. Спасибо, огромное спасибо! Я твоя должница. Джеймс! Джеймс!

Джеймс Стюарт подошел к тому месту, где стояла его супруга с Умберто Д'Алаквой. Мужчины энергично пожали друг другу руки.

— Чем ты на этот раз удивил Мэри? Какое чудо! По сравнению с твоим подарком мой — просто мелочь.

— Джеймс, не говори так, ты же знаешь, что просто очаровал меня своим подарком! Он мне подарил эти сережки и вот это колечко. В них — самые прекрасные жемчужины из всех, какие я когда-либо видела.