Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

В 1451 году на престол Оттоманской империи взошел новый правитель — молодой султан Магомет II (1432–1481). Историк XIX века писал о нем: «Он любил литературу, владел шестью языками, был сведущ в истории, в астрологии. Он покровительствовал итальянскому художнику Беллини[2]. Но эти вкусы, редкие у оттоманов, не смягчали суровости его характера… Он проливал кровь, как воду, и никогда не задумывался приносить в жертву людей, не нравившихся ему, обыкновенно приказывая их распиливать надвое. Точно так же он марал себя постыдными сладострастными вожделениями, которым слишком часто подражали его преемники»[3].

В 1452 году мусульмане начали открыто готовиться к войне с христианами. Последний греческий император Константин XII Палеолог, человек дельный и разумный, поспешил запастись всем необходимым для обороны Константинополя. В город завозились боеприпасы и продовольствие, спешно приводились в порядок стены и башни.

Константин понимал, что греки не смогут сами защитить город. Он просил о поддержке правителей Европы и Римского Папу, но никто не помог ему. И в апреле 1453 года огромное турецкое войско с суши и с моря окружило Константинополь.

Началась долгая осада. Басурмане ежедневно обстреливали город из пушек и ходили на приступ. Но христиане умело оборонялись, отражая один натиск за другим. И это было удивительно, ведь на стенах города вместе с опытными воинами стояли не обученные купцы, их слуги, ремесленники и даже иноки.

Магомет отправил к Константину послов, объявивших:

— Теперь наступает время осуществить задолго принятое нами в сердце. Что скажешь? Хочешь ли оставить город и уйти отсюда? Или хочешь сопротивляться, и вместе с жизнью потеряешь и имущество, а народ, плененный турками, будет рассеян по всей земле?

Император велел передать султану:

— Предать тебе город не во власти ни моей, ни чьей-либо из живущих в нем. Общим мнением все мы добровольно умрем и жизни нашей не пощадим[4].

Взбешенный Магомет велел туркам готовиться к последнему приступу. Под стенами Константинополя собралось более ста тысяч мусульман. Им готовились противостоять менее пяти тысяч христиан.

Утром 28 мая 1453 года Константин собрал военачальников. Он умолял их не допустить осквернения иноверцами христианских святынь и не отдать в руки турок женщин и детей. Затем он обошел израненных и усталых ратников и простился с каждым. Многие старые вояки, немало повидавшие на своем веку, не могли сдержать слез.

Вечером Константин, помолившись в главном храме Константинополя — великой церкви святой Софии, направился во дворец, созвал домочадцев и простился с ними. Так поступали все жители города. Друзья и незнакомцы со слезами прощались на улицах. Женщины плакали, провожая на последнюю битву своих отцов, братьев, мужей и сыновей.

Вскоре после полуночи раздался страшный визг и крики — басурмане пошли на приступ. Сам Магомет вел их в бой. Загремели трубы, затрещали барабаны, загрохотали пушки. Но все перекрыл тяжелый гул: колокола храмов Константинополя ударили в набат.

После кровавого боя туркам неожиданно удалось захватить часть стены и поднять над ней свое знамя. Испуганные греки начали отступать, никто больше не думал об обороне. Только мужественный Константин сражался у городских ворот. Увидев себя окруженным мусульманами, он в отчаянии воскликнул:

— Нет ли кого из христиан, чтобы снять с меня голову?

Подбежал турок и сзади нанес смертельный удар мечом последнему греческому императору.

Басурмане, одержимые страстью к разбою и насилию, ворвались в город Они вламывались в дома, хватая всех, кто был там. В плен брали только молодых, чтобы продать в рабство, стариков убивали, а младенцев выбрасывали на улицу.

Горожане в ужасе устремились к церкви святой Софии. Скоро огромный храм наполнился беглецами, которые молились, ожидая чудесного спасения. Но магометане дошли и до церкви, взломали топорами двери и стали вязать христиан: мужчин — веревками, а женщин — их платками.

Очевидец писал с ужасом: «Кто расскажет о случившемся там? Кто расскажет о плаче и криках детей, о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов кто расскажет? Турок отыскивает себе более приятную. Вот один нашел себе красивую монахиню, но другой, более сильный, вырывая, уже вязал ее… Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами. Девы, которых не видело солнце, девы, которых родитель едва видел, влачились грабителями. А если они с силой отталкивали от себя, то их избивали. Ибо грабитель хотел отвести их скорее на место и, отдав в безопасности на сохранение, возвратиться и захватить и вторую жертву, и третью»[5].

Повязав пленников, турки осквернили и разгромили храм: разрубили святые иконы, похитив с них украшения, разбили и растащили блестящие лампады, разворовали золотые и серебряные богослужебные сосуды.