Читаем Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах полностью

Документы, связанные с жизнью епископа Павла, представляют большой научный интерес, однако до сих пор практически не выявлены. Нам удалось разыскать в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) три подобных документа. Один из них — грамота от 19 марта 1653 года к архимандриту Кирилло-Белозерского монастыря Митрофану. Она опубликована нами в третьем выпуске сборника научных трудов «Старообрядчество в России» (М., 2004).

Также в РГАДА, в фонде 159 (Приказные дела новой разборки) хранится обширное «Судное дело г. Боровска посадских людей с Пафнутьевым монастырем о пригородных слободах». В этом деле имеются копии двух челобитных 7160 (1652) года, поданных Павлом, тогда игуменом Пафнутьева монастыря, царю Алексею Михайловичу.

В игумены старинного Пафнутьева монастыря Рождества Богородицы в городе Боровске (Калужская обл.) Павел был определен летом 1651 года. А осенью 1652 года он был поставлен в епископы на кафедру Коломенскую и Каширскую.

Фактических данных о настоятельстве отца Павла почти не сохранилось: «Имя сего игумена упоминается в одной только грамоте под означенным 1652 годом. По сей грамоте производилось размежевание усадебных мест для градских жителей и монастырских крестьян, принадлежавших Покровскому Высокому монастырю»[199]. Пришедший в упадок древний Покровский Высокий монастырь в Боровске был приписан к Пафнутьеву монастырю и управлялся его настоятелем. К сожалению, эта грамота нам неизвестна.

Но сохранились копии двух челобитных игумена Павла «з братьею». В первой иноки жалуются Алексею Михайловичу на дворянина Василия Федоровича Шетнева, мерившего по «государеву указу» «монастырские слободки под Боровском» и переписывавшего их жителей. Монастырские слободы оказались приписаны «на посад», т. е. к городу. Недовольные иноки били челом царю, чтобы он не велел слободских жителей «от монастыря на посад взять».

Алексей Михайлович поручил расследовать это дело князю Юрию Алексеевичу Долгорукому, боярину и первому судье Приказа сыскных дел. Но результат расследования не удовлетворил иноков, поэтому они вторично били челом царю, чтобы «Высоцкой слободке быть за монастырем» и чтобы был издан «государев указ» о «пашенных людишках, которые живут в Никольской слободке».

Неясно, было ли уважено царем челобитье отца Павла. Но, глядя на значительный объем судного дела, можно предположить, что тяжба между монастырем и Боровском продолжалась еще не один десяток лет.

ПЕРВАЯ ЧЕЛОБИТНАЯ ИГУМЕНА ПАВЛА

Царю, государю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Росии. Бьют челом твои государевы богомольцы, Пафнутьева монастыря игумен Павел, да келарь Иевище Панин з братьею.

В нынешнем, государь, во 160 году по твоему государеву указу велено Василью Шетневу монастырские наши слободки под Боровском измереть от крайнего посацкого двора до крайнего ж двора монастырских слободок, в кольких саженех мерою будет, и в тех слободках росписать всяких людей торговых, и ремесленых, и промышленых, и пашенных. И по твоему государеву указу Василей Шетнев монастырские слободки с посацкими дворами измерел и в тех слободках людей росписал по торгом, и по промыслом, и которые ремеслишком кормятца.

Милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайловичь всеа Русии! Пожалуй нас, твоих государевых богомольцов, вели, государь, нам свой государев указ учинить о тех монастырских слободках, которые крестьянца Василья Шетнева в росписи объявились, огороды пашут и кормятца огородным овощем, ездят по городом и по деревням, лук и чеснок продают, и с ыными небольшими товаришки в отъезд ездят, а иные кормятца своим ремеслишком всяким и пашню на себя пашут.

Не вели, государь, у нас тех крестьянец от монастыря на посад взять. А которые крестьянца торговые, в лавках торгуют, и откупщики, и о тех крестьянцах, как тебе Праведной Бог известит. А у нас, государь, тех слободок крестьянца в приход воинских людей под Пафнутьев монастырь будут в осаду стрельцы и пушкари, и всякие боевые осадные люди.

Царь-государь, смилуйся, пожалуй!

А на челобитной помета: государь пожаловал, велел боярину князю Юрью Алексеевичи) Долгоруково доложить себя государя без молчания.

ВТОРАЯ ЧЕЛОБИТНАЯ ИГУМЕНА ПАВЛА

Государю, царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Русии. Бьют челом твои государевы богомольцы, Рожества Пречистые Богородицы Пафнутьева монастыря игумен Павел, да келарь Иев Панин з братьею.

В нынешнем, государь, во 160 году по твоему государеву указу посылан в Боровеск Василей Шетнев. А по наказу велено ему, Василью, Пафнутьева монастыря отписные слободки измереть трехаршинною саженью от посацкого крайнего двора до крайнего ж двора монастырских слободок. И Василей Шетнев те монастырские слободки измерел, и людей в них розобрал, и росписал, и учинил одну роспись дальним и ближним слободкам. А указ нам против твоего государева указу не учинил.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза