Тайна святых

Св. Григорий, который пришел в Константинополь, чтобы уничтожить торжествующее засилье ариан, который воздвиг слово истины в небольшом храме св. Анастасии и через недолгое время весь город привлек на свою сторону, — теперь вдруг изнемог до того, что просит отпустить его вон из города. Кто же мог одолеть его — победителя ариан — злейших врагов Христа! Конечно, внутренние враги церкви, столь тайные, что их нельзя уничтожить, как ариан. Их главное орудие: полное отсутствие любви и уничтожение любви в народе.

Св. Григорий ушел сам, св. Иоанна Златоуста с позором и мучением изгнали.

На смену истинным преемникам апостолов начинают прокрадываться те, о которых св. Василий Великий говорит: “а теперь боюсь, что в настоящее время иные и не облекшиеся во Христа и в милосердие, смиренномудрие, долготерпение, если кто возьмется за них, не откажутся, а если никто не возьмется, во множестве будут втесняться, и окажется много самопоставленных соискателей власти, гоняющихся за настоящим блеском и не предвидящих будущего суда”.

Лишь только земная власть в лице царя почуяла ослабление Христовой любви в церкви, она тотчас спешит заговорить на своем исконном языке насилия. Св. Иоанн златоуст про еретиков говорил так: еретические учения должно проклинать и нечестивые догматы обличать, но людей нужно всячески щадить и молиться за них. — Но не так говорил теперь император Феодосий Великий: “мы желаем, чтобы еретики, заклейменные своим позорным именованием, кроме осуждения божественного правосудия, должны еще ожидать тяжких наказаний, которым по внушению небесной (не языческой ли? — Примеч. автора) мудрости заблагорассудит подвергнуть их наше величество”.

Как видим, совсем иной язык, чем у св. Константина Великого в его, цитированном нами выше, исповедании. Однако историк, приведя этот приказ Феодосия, замечает: Впрочем, Феодосий Вел. строгими законами только хотел устрашить еретиков*, но не приводил их в исполнение.

* Сравнительно: “человека нельзя ни силою влечь, ни страхом принуждать”.

Почему же не приводил? Потому, очевидно, что в церкви еще не было забыто апостольское предание. Государство пока еще не смело нарушить традицию любви.

Увы! эта было уже не апостольское предание, как святыня, а только традиция; внутренний огонь любви догорал, и потому достаточно было некоего усилия побеждающего духа, чтобы ценности переместились, и то, что было преобладающим, стало преодоленным.

Чтобы дать перевес созревшему антихристову духу занять первенствующее место: “в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога”,- надобно было, пользуясь помрачением от недостатка любви, вдвинуть в христианское умозрение некую пустую величину, провозгласив ее священной.

Это и совершено было теперь. В шестой новелле Юстиниан, заявляет, что есть два величайших блага, дары Всевышнего людям: “священство и императорская власть. Когда священство безукоризненно во всех отношениях и имеет дерзновение к Богу, а императорская власть справедливо и как должно устрояет вверенное ей государство, тогда будет некоторая дивная симфония (гармония), доставляющая все полезное роду человеческому”.

Эта пышная фразеология извращает Христианскую правду. Истину надлежало бы изложить так: когда церковь Христова, — а церковь — это все ее члены, из которых каждый имеет от Всевышнего какое-либо служение, — безукоризненна во всех отношениях, т. е. каждый из членов, как должно, устрояет свой внутренний образ, — ибо всякий Христианин есть Храм Бога и царь самого себя, — то будет некоторая дивная гармония, которая называется церковью совершенной.

Утверждение Юстиниана, что для совершенства церкви достаточно, чтобы безукоризненно было священство и справедлива (через законы) императорская власть, есть с христианской точки зрения решительная неправда. Можно указать на времена апостольские, когда священство было не только безукоризненно, но и свято (апостолы, пророки и учителя — все Божии избранники), но никакой дивной гармонии в церкви не была, а было очень много недостатков (конечно, гораздо менее, чем при Юстиниане), и общины христианские далеко не были совершенны (хотя и гораздо добрее времен Юстиниана).

Юстиниан сам не понимает, о чем он говорит. Приводить в дивную гармонию через деятельность отдельных людей можно только внешнее соединение людей — полк, партию, государство, — и для этого существуют более подходящие глаголы: Хорошо устраивать, великолепно организовать, дисциплинировать. Церковь же в дивную гармонию, в царствие Божие приводит только один Глава ее — Господь Иисус Христос на основе любви братий друг к другу. Отдельные члены церкви, какое бы высокое служение ни исполняли — даже апостолы, — не могут привести церковь в дивную гармонию, иначе, в совершенство соединения. Усилиями отдельных братий можно только помогать немощным членам церкви перерождаться из душевных в духовные, чему и способствуют все имеющие полноту Духа Святого.