Тайна святых

“Убедил меня сын твой крестный*. Прислал ко мне мужа своего и грамоту, Пишет: “уладимся и помиримся, а братцу моему (убитому Изяславу Владимировичу) суд пришел; не будем за него местниками, но положимся во всем на Бога: не погубим Русской земли”. Увидев такое смирение сына своего, я умилился и устрашился Бога, подумал: сын мой в юности своей так смиряется, на Бога все возлагает; а я что? грешный я человек, грешнее всех людей. Послушался я сына своего и пишу тебе грамоту. Наш Господь повелевает жизнью и смертью и, однако, претерпел хулу и удары и на смерть отдался. А мы что? — сегодня живы, а завтра мертвы; сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу. Посмотри, брат, на отцов наших: много ли взяли с собой, кроме того, что сделали для души? Тебе следовало бы, брат, обратиться ко мне. Когда убили дитя мое и твое перед тобой, когда ты увидал кровь его и тело увянувшее, как цветок только что распустившийся, как агнца заколанного, подумать бы тебе, стоя над ним: Увы мне, что я сделал! ради неправды мира сего взял грех на душу свою, отцу и матери слезы. Богу бы тебе тогда покаяться, а мне написать грамоту утешную, да жену его прислать; ведь она ни в чем не виновата: обнял бы я ее и оплакал мужа ее и свадьбу их, вместо песен брачных. Не видел я их первой радости, ни венчания… Ради Бога пусти ее ко мне скорей, — пусть сидит у меня, как горлица на сухом дереве, жалуясь… А меня Бог утешит. Суд сыну моему от Бога пришел. Удивительно ли, что муж умер на рати, умирали так и прежде наши прадеды, не искать бы ему чужого, и меня в стыд и печаль не вводит, — это подучили его отроки для своей корысти, ему на погибель… Если бы ты тогда сделал по своей воле: Муром взял, а Ростова не занимал и послал бы ко мне, то мы уладились бы давно. Захочешь покаяться перед Богом и со мной помириться, то напиши грамоту с правдою: тогда и волость возьмешь добром и наше сердце обратишь к себе и лучше будем жить, чем прежде, я тебе не враг, не мститель. Если тот мой грех, что ходил на тебя к Чернигову за дружбу твою с половцами, то каюсь”…

* Мстислав был крестный сын Олега.

Когда пишущий брату от души хочет с ним мира и обращается к Богу, прося вразумления, Дух Святый вкладывает в ум его те слова, которые идут прямо к сердцу брата и сердце его плавят в любви. После письма Мономаха летописец ничего не находит, что сказать об Олеге, очевидно, потому что никаких событий, которые обыкновенно интересуют историю, в жизни его не было. Тотчас после письма Олег прибыл в Русскую землю, и в его присутствии состоялся съезд князей в Любече (1097 г.), там присудили ему и его братьям (Давиду и Ярославу) Черниговскую область. Он тихо правил ею еще 18 лет и скончался в 1115 г., через два года после воцарения Владимира Мономаха в Киеве. То, что Олег ничем не выразил своего неудовольствия на занятие Владимиром Киевского стола, хотя он был старше Мономаха, свидетельствует о великой внутренней перемене, происшедшей в нем. И дети Олега не вступали ни в какие пререкания с Мстиславом Великим (1125–1132) после отца, занимавшим Киевский престол.

Владимир Мономах и Святополк Изяславич

Русским историкам кажется, что Мономах был одинок среди князей, правивших тогда Русской землей. Но это оттого, что историки не хотят замечать чудесных явлений в жизни, Божиих дел в народе-церкви. Перетолковывая ясный смысл Киево-Печерского Патерика, они не верят ни житиям святых, ни прямым свидетельствам летописцев. Поэтому отрицательные черты жизни они изображают, а о главном безмолвствуют. Между тем нет сомнения, что и Святополк (Киев- 1093–1113 г.) и Олег, действительно, подавали повод дурно о них отзываться, но в какое-то время (об Олеге мы сказали, а Святополк, надо полагать, в самом начале 12 века) совершенно переродились и жили с Мономахом, как одно сердце. Этой мистики не в состоянии понять русские историки позднейшего времени. Чтобы убедиться, следует обратить внимание на изображение личности Святополка у наиболее глубокого исследователя княжеских отношений — Сергея Соловьева — на его противоречия. Так, говоря вначале, что Святополк характером своим представлял разительную противоположность с Владимиром, через несколько страниц своих историк утверждает, что “Владимир и Святополк жили дружно”. Никто не в состоянии дружить с человеком “разительно противоположного характера”, можно только делать усилия не ссориться с ним.