Тайна тайн. Беседы по трактату Лу-Цзы «Секрет Золотого Цветка»

Христиане, индуисты и мусульмане обусловливают и учат вас жить прошлым. Их «золотой век» в прошлом. Коммунисты, социалисты, фашисты обусловливают вас жить будущим, их «золотой век» – в будущем: когда произойдет революция, мир станет идеальным, и тогда вы, наконец, сможете действительно жить, тогда, наконец, наступит золотой век. Вы живете либо в прошлом, и оно нереально, либо в будущем, но оно тоже нереально. Ни одно общество не предлагает вам жить в настоящем, существующем здесь и сейчас.

Быть саньясином, быть истинным искателем – значит жить здесь и сейчас. Нет никакой другой жизни. Но для этого вы должны отказаться от автоматизма, перестать быть подобным роботу и стать человеком. Вы должны стать немного более осознанными, потому что вы неосознанны.

Как-то раз я сидел у постели умирающего человека. Это был профессор из того же университета, что и я. Он был на вершине своей успешной карьеры, когда с ним случился сердечный приступ. Так всегда происходит, когда вы достигаете вершины. За успехом всегда приходит сердечный приступ. Что еще может произойти после успеха, кроме инфаркта? Итак, с ним случился инфаркт, и он умирал. Я пришел навестить его. Он был в большой печали – кому хочется умирать? Он был в отчаянии и тревоге. Я сказал ему:

– Не беспокойся. Ты не умрешь.

Он ответил:

– Что ты говоришь? Ведь доктора… все доктора говорят, что нет никакой надежды на то, что я выживу. Почему ты утверждаешь, что я не умру?

Я сказал:

– Во-первых, ты не можешь умереть, потому что ты никогда не жил. Ты не выполнил первого условия для смерти. В течение пятидесяти лет ты жил как лунатик, ты жил как во сне. По сути, ты не жил. Я наблюдал за тобой многие годы.

Профессор был шокирован. Он не на шутку рассердился, рассердился так, что на мгновение даже забыл, что умирает. Его глаза вспыхнули от гнева, и он сказал:

– Неужели так нужно обращаться с умирающим? Неужели нельзя быть немножко полюбезней? Почему ты так жесток ко мне? Я умираю, а ты высказываешь мне такую великую философскую истину: «Ты никогда не жил». Разве это подходящий момент для того, чтобы говорить подобные вещи?

Я молча выслушал его. Я был в абсолютном молчании. И тогда его гнев утих, и он заплакал. Огромные слезы капали из его глаз. Он сжал мою руку с большой любовью и произнес:

– Может быть, ты прав. Я никогда не жил. Может быть, ты не груб, ты просто говоришь правду. Я знаю, что никто не посмел бы сказать мне это.

Его охватила глубокая благодарность, и на мгновение он стал настолько осознан, что его лицо засветилось, он весь наполнился внутренним светом. И он поблагодарил меня. Той же ночью он умер. Я оставался с ним до последнего мгновения.

Перед смертью он сказал:

– Если бы тебя не было рядом, я бы упустил свою смерть так же, как я упустил свою жизнь. Но я умираю осознанно. Я счастлив, что, по крайней мере, я не умираю бессознательно.

И его смерть была прекрасна. Он умер без всякого сожаления, он умер очень расслабленно. Он умер с раскрытым сердцем, полным благодарности. Он умер с молитвой на устах. Его следующая жизнь должна происходить в совершенно другом качестве.

Когда смерть так прекрасна, она дает новую жизнь.

Но вы должны проживать каждый настоящий момент, что бы с вами ни происходило – будь то жизнь, любовь, гнев или смерть. Вы должны проживать каждый момент настолько сознательно, насколько это возможно.

Один крестьянин, забравшись в чужой огород, чтобы украсть огурцов, дал волю своему воображению.

«Я утащу этот мешок с огурцами, – думал он, – а на деньги от продажи огурцов куплю наседку, которая снесет много яиц, высидит их и выведет целый выводок цыплят. Я выкормлю цыплят, потом продам их, а на вырученные деньги куплю поросенка. Я его выкормлю, и он превратится в крупную свиноматку. Я сведу свиноматку с хряком, и появится множество поросят. Затем я продам поросят, а на вырученные деньги куплю дом с огородом. Я посажу в огороде огурцы и никому не позволю их украсть. Я буду их охранять. Я найму сильного сторожа и время от времени буду приходить в огород и кричать ему: „Эй, сторож! Не зевай!“»

Он настолько увлекся собственными мыслями, что закричал во весь голос. Его крик услышал сторож и побежал поймать вора. Он схватил крестьянина и дал ему хорошего пинка.