Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)

Словом, ночное происшествие на бензоскладе внесло много нового в обычный, размеренный распорядок жизни школы.

В первый же свободный день Нина поехала в город и, преодолев личную неприязнь к подполковнику госбезопасности, записалась к нему на прием. Ждать пришлось около двух часов. Подполковник принял ее с холодной официальностью. Во время разговора Нина обратила внимание, что третий человек, присутствовавший в кабинете и назвавший себя капитаном Джаниевым, смотрит на нее с большим сочувствием. Капитан был уже пожилым человеком. В его черных волосах пробивалась седина, восточное скуластое лицо с раскосыми глазами выглядело усталым.

Подполковник, как и при первом разговоре, слушал рассеянно и нетерпеливыми движениями пальцев переставлял предметы на письменном столе.

Нина напомнила о Дремове, повторила свои подозрения о том, что его гибель — дело вражеских сил, и заключила такими словами:

— Теперь, я думаю, вы не сомневаетесь, что «в контролируемом вами районе» действует враг?

Подполковник поморщился и сказал:

— Вы, товарищ старший сержант, не сказали мне ничего нового. А взаимосвязь между катастрофой Дремова и нападением на пост — не больше, чем взаимосвязь между африканским слоном и биографией моей покойной бабушки… Впрочем, попробуйте высказать свои доводы моему преемнику капитану Джаниеву. — Глазами он показал на капитана.

При этих словах капитан Джаниев отвернулся к окну, а Нина, покраснев, стала глядеть в пол.

— Вот так. В таком разрезе, товарищ старший сержант. Через пару дней Джаниев освободится от приема дел и займется вами. Всего доброго.

Нина пошла к двери, и за спиной услышала голос Джаниева:

— Прошу вас, подождите меня у выхода. Через десять минут я еду к вам в школу и подвезу вас.

Когда прибыли в расположение школы, Джаниев, прежде чем идти в штаб, зашел с Ниной в ее комнату и тут со всем вниманием выслушал ее, не перебивая. При этом лицо его было непроницаемым и Нина не могла уловить, как ее собеседник относится к тому, что она говорит. Он продолжал оставаться некоторое время таким и после того, как Нина замолчала. Раздраженная этим, Нина хотела было уже встать, как вдруг Джаниев заговорил:

— Наберусь смелости предполагать и думать так же, как вы. Но вот вопрос: кому понадобилась расправа с Дремовым? Может быть, он этой вынужденной посадкой помешал кому-либо? А пока, товарищ Соколова, я вам скажу одно: я не считаю ваши слова пустыми. — Пожал ей руку и вышел.

По вполне понятным причинам Джаниев не мог рассказать Нине о многих делах, какие происходили в это время в Средней Азии.

Немцы строили планы похода на Индию. Их агентура в Средней Азии готовила для похода путь. Кто-то распускал панические слухи, кто-то направлял диверсантов, собирал шпионские сведения, выявлял дизертиров и использовал их в собственных целях. Близость границы осложняла обстановку. Вон они, горные вершины, видны отсюда, а за ними чужие страны, враждебные силы. И не будет ничего удивительного, если предположения Соколовой окажутся оправданными. А этот случай на посту? Разве это не звено общей цепи?

Джаниев пришел к начальнику школы и попросил вызвать Берелидзе и Высокова. Выслушивая их показания, он просматривал постовые ведомости и неожиданно задал вопрос:

— Берелидзе, вы были начальником караула, объясните, почему поменялись постами Высоков и Капустин?

— Разрешите, товарищ капитан, — попросил Высоков.

— Да.

— Капустин несколько раз подряд попадал на этот трудный пост в третью смену. На разводе у него был невеселый вид, и я предложил ему поменяться…

— Это нарушение.

— Виноват, товарищ капитан.

— Очень виноват. Но все хорошо, что хорошо кончается. Пройдите пока в соседнюю комнату, а ко мне пусть зайдет Капустин.

Переступив порог и увидав рядом с полковником Крамаренко капитана госбезопасности, Борис напугался. У него задрожали колени, а когда стал докладывать о прибытии, сорвался голос.

Капитан, конечно, заметил волнение Бориса, и, стараясь его успокоить, спросил как можно дружелюбней:

— Вот, товарищ Капустин, вы поменялись часами дежурства на посту с Высоковым. Ну, а если бы не поменялись, смогли бы вы сделать то же самое, что сделал Высоков?

— Я обязан… То есть часовой обязан… Должен…

— Это ясно. Ну, а конкретно?

— Не знаю… — признался Борис и опустил голову.

— Как летаете?

— Инструктор говорит, плохо…

— А сами вы как думаете?

— Так же.

Борис покраснел и часто заморгал глазами.

— Не вешайте головы. Постарайтесь быть таким, как большинство ваших товарищей. Побольше уверенности в своих силах. Можете быть свободны. Пригласите ко мне вашего старшину.

Старшина лихо отрапортовал о прибытии и застыл в положении «смирно».

— Скажите, товарищ старшина, почему курсант Капустин на протяжении длительного времени назначается в самый трудный наряд?

— Он нытик, товарищ капитан, — объяснил старшина. — А нытиков надо закалять. Я ведаю нарядами, и это мое решение.

— А вы все-таки не нагружайте его больше остальных, тогда легче будет с него требовать как и с других. Дай бог, чтобы он с обычными-то делами научился справляться, а вы ему еще какие-то сверхурочные придумываете.