Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)

— Летал наш Кузьмич отлично. Потом, видно, под-зазнался малость, ослабил внимание и «разложил» самолет на посадке, как говорится, «в дым». Целой одна кабина осталась, да и та вверх тормашками. Все подумали, что ему каюк. Подбежали, смотрим, вылезает. Правда, поцарапался изрядно и ногу сильно повредил. Командир сначала испугался за его жизнь, а как увидал, что он живой, обрадовался и даже в первый момент про самолет забыл. А уж потом как вспомнил, так и рассердился. Но тут Кузьмич его удивил. Лицо и руки у него в крови, обмундирование ободрано, а он первый вопрос к командиру: «Летать дадите? Из школы не прогоните?» Командир уж на что суровый мужчина, а даже прослезился и, отвернувшись от Кузьмича, сказал тихо: «Вот истинно авиационная душа! — А потом строгим голосом Кузьмичу: — Летать будешь, быстрее выздоравливай!» Ну, а когда Кузьмич пошел на поправку, он ему мораль, конечно, прочел…

— А где сейчас Кузьмич? — спросила Нина.

— Пока в санчасти.

В середине дня, как обычно, начал крутить ветер и полеты пришлось прекратить. Майор ходил взад и вперед, иногда поднимая флажки, и по их отклонению проверял силу ветра.

Курсанты, подготовив самолеты, собрались вокруг Нины и Васюткина. Всех взволновал рассказ о вредительстве в школе.

— Успей я отойти от земли немного выше, — заканчивал свой рассказ Васюткин, — и мне бы крышка!

— Жаль, что уехал Дятлов, — заметил Валентин. — Он наверняка бы нашел подлеца.

— Ну, а кто еще остался из наших? — спросил Всеволод.

— Клавочка Лагутина. Ее теперь не узнать. Работает при штабе машинисткой. Очень серьезная, активная, то и дело получает благодарности от командования. Баринский у меня в экипаже. Тоже очень изменился в лучшую сторону. Между прочим, он встречается с Фаиной Янковской, бывшей симпатией нашего Бори…

— А что это Шумов примолк? — спросил Вовочка. — Или за Клавочку беспокоится? Не волнуйся, Саня, Клавочка переписывается с Николаем и честно ждет его возвращения.

Санька почему-то покраснел и сказал:

— Я об этом знаю. Я уже отсюда написал ей письмо и вскоре получил ответ, в котором она рассказала об этом…

— Значит, все-таки писал ей? А мы уж думали…

— Ну, хватит сплетничать, — перевела разговор на другую тему Нина. — Я вам лучше расскажу, какие к нам американцы приезжали.

— Что за американцы?

— Самые настоящие. Точь-в-точь такие, как их Кукрыниксы рисуют. Один огромный, руки волосатые, шрам через всю физиономию; другой, как вьюн, с фотоаппаратом не расстается, всюду свой нос сует; третий, представитель святой церкви, — плешивый старикашка, и лишь четвертый более или менее ничего, военный корреспондент.

— А зачем они приехали?

— Знакомиться с жизнью нашего тыла. Союзники.

— «Союзники»! Какого же черта они второй фронт-то не открывают?

— А куда им торопиться? К шапочному разбору успеют.

Разговор прервался возобновлением полетов. Ветер «обошелся», посадочную и взлетную полосы подвернули соответственно его направлению. Васюткин простился со всеми и улетел. Нина осталась на старте. Самолет, который она должна перегнать к себе в школу, будет подготовлен через день-два. И она была довольна этим. Берелидзе подменил Высокова на дежурстве, и тот поднялся в воздух. Нина, запрокинув голову, внимательно смотрела за его самолетом. Валентин пилотировал близко к аэродрому. Солнце находилось с противоположной стороны горизонта и не мешало смотреть за его пилотажем.

Вот его самолет, кажущийся в высоте красивой игрушкой, перевернулся через крыло, опустил нос и начал отвесно падать к земле, потом выровнялся из угла падения, мелькнул голубым брюшком и звездочками на крыльях и стремительно, свечой, вонзился в небо.

С кончиков его крыльев белыми ниточками сорвались струйки взбудораженного воздуха, вычертив траекторию полета. На землю донесся певучий звук винта, и самолет, перевалившись через спину, полетел к земле, замкнув красивую петлю…

— Хорошо пилотирует Высоков, — восторженно сказал Князев. — У него почерк зрелого летчика!

Нина услыхала эти слова, и ей было приятно, что не она одна любуется мастерством этого курсанта. Сама она еще не летала на таком типе истребителей и лишь недавно освоила технику пилотирования на истребителе И-16, который в то время уже считался устаревшим и служил переходной машиной. Вот за таким-то самолетом она и прилетела сюда.