Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)

Много соображений было против этой диверсии, но много же было и «за». Уничтожить самолет противника — это не шутка. Краузе очень хотелось донести начальству: уничтожен самолет вместе с экипажем… Это был еще один удачный шаг в его карьере. А кроме всего, это преступление свяжет намертво с ним бандитов, надежно прикует их к нему.

И моментально созрел план. Джамиле лишили коня и отправили в одном седле с дедом подальше от остальных. Уговорить бандитов на преступление было не трудно. У двоих из них были охотничьи ружья, у Краузе — револьвер, у всех — ножи.

С улыбками и добрыми пожеланиями подъехали они к Дремову. Спешились, закурили. Потом по сигналу Зудина набросились на ничего не подозревающих Дремова и Иванова и в короткой схватке задушили их. А дальше Краузе уже знал, как действовать, недаром он проходил всестороннюю подготовку в фашистской Германии. На тела Дремова и Иванова натянули парашюты, усадили их в кабины, пристегнули ремнями. Краузе включил зажигание и открыл бензиновый кран. Под одним колесом выкопали рытвину, опрокинули самолет на нос и подожгли. Взрыв и пламя уничтожили на телах погибших следы жестокой борьбы, ветер раздул степной пожар, пепел покрыл следы, создав полное впечатление давности. Впрочем, Краузе не очень беспокоился о существовании следов. Вряд ли на место катастрофы прибудут знатоки криминала. Такие вещи расследует обычно комиссия из авиационных специалистов, а уж после того, как они облазят все вокруг в поисках причин катастрофы, старые следы окажутся вконец затоптанными.

ЭПИЛОГ

На фронт уезжала большая группа выпускников, поэтому и провожающих было много. Валентин стоял несколько в стороне. К нему подошел командир эскадрильи.

— Не грустите, Высоков. Главное, верьте. Верьте в выздоровление Нины — выше голову. Ведь вы испытанный настоящими делами человек! А с Ниной обязательно встретитесь. И будет у вас большая, большая любовь. То, что выстрадано по-настоящему, не может быть маленьким…

За несколько минут до прихода поезда к станции подкатил лимузин начальника училища. Выпускников построили в стороне от провожающих, и генерал выступил с короткой напутственной речью. В ответ прогремело троекратное «ура». Генерал пошел вдоль строя, обнимал и целовал каждого выпускника. Все волновались и еще и еще раз клялись в душе быть смелыми и отважными, с честью выполнять свой долг. Валентин мысленно повторял слова генерала: «Так пусть же ни один из вас не дрогнет даже перед лицом самого страшного, перед лицом смерти…»

Дали команду «разойдись», и все вновь смешались с провожающими. Демьян Беляев бывал на фронте и имел опыт в боях. Сейчас он собрал вокруг себя группу выпускников и последний раз давал им короткие наставления:

— Главное, товарищи, помните: уж коли стали истребителями, так имейте свое истребительское самолюбие. Ведь недаром же в конце концов зовут нас гордыми соколами. Заядлость такую имейте. Если ты ведомый, так держись за ведущим, как собака на веревке. Сам стал ведущим — ищи противника, а найдешь, вцепись ему в хвост зубами и, пока не сбил, не отпускай. Взаимовыручка должна быть. Если видите, что какая-то сволочь бьет товарища, бросайте все и любыми способами защищайте его. Огнем не можешь уничтожить врага, свой фюзеляж подставляй. Лучше самому отдать концы, чем помнить, что мог бы и не защитил товарища. А кто сомневается, тому не на истребителе, а на У-2 молоко возить!

Санька Шумов стоял с Зоей. Ее рука была в его руке. В последний момент она решилась приехать его проводить, и Санька был несказанно счастлив. Он видел и ощущал лишь одну Зою, позабыв обо всем остальном. Который уж раз он просил ее:

— Ну так жди меня, Зоя, жди!

И она каждый раз, улыбаясь, обещала писать, ждать и говорила, что если за этот срок («который будет сроком испытания нашей дружбы») время сблизит их еще больше, то они встретятся непременно.

Олег Князев выпил лишнего, а вино обычно вызывало у него беспричинную грусть. Сейчас он лез с объяснениями к своему другу Демьяну Беляеву и плачущим голосом жаловался:

— Вот и научи их, поросят, летать, а они только за семафор и сразу же забудут нас с тобой… А мы, дураки, их обучали, показывали им, поросятам, как «козлов» исправлять… Нет, ты, Димка, брось меня уговаривать! Видишь? Скажи, ты видишь? Они уже стоят с девками! А их учитель, их инструктор, стоит в одиночестве… Эх! Ну же пусть только не напишут мне! Я их, поросят…

— Да полно тебе, Алик, — успокаивал его Беляев, — не волнуйся, они своих инструкторов будут помнить всю жизнь. По себе знаю…