Тайна Тёмного Оплота

Так или иначе, двести лет назад началась охота на темноволосых. Над городами Настрии взметнулось пламя костров. Те, кого не успели уничтожить в первые дни, бежали на восток и, миновав Кернский лес, укрылись в лежащей за ним пустоши. Путь туда был только один — через ущелье, и тёмные воспользовались этой географической особенностью, чтобы обезопасить себя. Целую ночь несколько десятков самых сильных магов не смыкали глаз. Итогом их труда стала Грань Безопасности — та самая магическая завеса, перед которой я стояла сейчас. Преграда, через которую не мог пройти ни один светлый, но миновать которую не составляло ни малейшего труда для тёмных.

На этом противостояние фактически закончилось. Поняв, что за Грань им не прорваться, светлые возвратились по домам. Жизнь потекла своим ходом, для каждой масти — отдельно. Поскольку «угроза» отсутствовала, агрессивный настрой населения Настрии постепенно сошёл на нет. Ненависть сменилась опаской, опаска — лёгким предубеждением. В первое столетие тёмные, изредка рождавшиеся в светлых семьях (ведь, как известно, масть определяется не только генетикой), непременно попадали, позже или раньше, в Тёмный Оплот. В последнее же время такие, как я, спокойно жили в Настрии.

Да, мои покойные родители были светловолосыми. Они любили меня, и я жила вполне счастливо, не слишком задумываясь о разделении людей по признаку масти. Соседи были людьми без предрассудков или, по меньшей мере, хорошо эти предрассудки скрывали. В школу я ходила специализированную, для тёмных, но была убеждена, что причина — в необходимости особого обучения. В стандартных «светлых» школах детей обучают пользоваться их магическими способностями. Поскольку тёмная магия имеет совершенно иную природу, вполне естественно, что и учатся тёмные отдельно.

На работу я тоже впоследствии устроилась вполне благополучно. И всё же наступил момент, когда мне напомнили, кто я такая. И где моё место в мире светлых. Осознав это, я бросила всё и отправилась туда, где стояла сейчас.

Последний шаг дался мне легко. Я ни о чём не сожалела. А Грань пропустила заблудшую дочь своей масти, не создав ни малейшего препятствия. Я даже не почувствовала, как оказалась на другой стороне.

Новая родина встретила меня не так чтобы недоброжелательно, но мрачно. Замеченная прежде серость никуда не ушла. Справа и слева возвышались давящие на сознание чёрные скалы. Правда, когда мы миновали ущелья, они расступились, но по — прежнему виднелись, как по сторонам, так и на горизонте.

Мы быстро добрались до первой деревни. Впечатление она произвела не менее давящее, чем скалы. Нет, местные жители, занимавшиеся своими делам за старенькими, покосившимися местами заборами, смотрели мне вслед с любопытством и вполне дружелюбно. Но, совершенно независимо от нашего с разбойниками появления, их лица выражали усталость и хроническую напряжённость. Даже одежда местных выглядела весьма плачевно: старая, латанная — перелатанная, нередко даже не подходящая по размеру. Домики тоже были старыми, давно не крашенными. Деревни, расположенные на территории Настрии, производили куда более благоприятное впечатление.

Дойдя до конца улицы, мы свернули за угол, и здесь меня ожидало ещё более удручающее зрелище. Под опасно накренившимся ветхим забором, из которого было выломано несколько досок, сидело четверо молодых мужчин. Прикрыв глаза, они покачивались из стороны в сторону с блаженными улыбками на лицах.

— Наркоманы?

Я понизила голос, хотя мужчины, похоже, совершенно не реагировали на окружающую действительность.

Мэл и Том, мои провожатые, синхронно покачали головами.

— Наркотиков в Оплоте практически нет, — пояснил Мэл. — А это работа магов.

— Некоторые умеют так воздействовать на разум, что получается эффект как у наркотического опьянения, — добавил Том. — Здесь неподалёку один такой живёт. К нему многие ходят.

— Но это же, наверное, незаконно? — изумилась я и только потом спохватилась, что вряд ли разбойники оценят всю глубину данной конкретной претензии.

— В Оплоте — законно, — возразил Мэл.

— Настоящих-то наркотиков нет, — подхватил Том. — Так что пока не нарушается общественный порядок, у властей претензий нет.

Я поморщилась. Как-то это было неправильно.

— Как бы это сказать…  — попытался объяснить Мэл, от которого не укрылось моё настроение. — Не могут они запретить людям такие вот мелкие радости, раз не имеют возможности предоставить достойную замену.

— Вроде достойного уровня жизни? — предположила я.