Тайна тевтонского замка

— Мне жаль тебя разочаровывать. — Маша листала в смартфоне страницы, открывшиеся по запросу «тевтонские замки в Калининградской области». — Только от былого величия тевтонцев здесь мало что осталось. Практически все замки превращены в руины или находятся в жутком запустении. Не понимаю, — вздохнула она, — почему не отреставрировать их для посещения туристов? Ведь это же ценные исторические памятники. Столько десятилетий, начиная с послевоенных лет, их методично разрушали вместо того, чтобы заняться восстановлением. Вот в соседней Польше по кирпичику реставрировали Мариенбург. И это здорово!

— Хоть я и рыцарь Тевтонского ордена и мне дорого его наследие, но с тобой не согласен, — неожиданно жёстко ответил Готтлиб. — Я бы тоже не стал восстанавливать следы былого могущества тех, кто принёс на мою землю ад войны. Я бы стёр их замки и крепости до основания, оставив лишь груды развалин как напоминание, что на силу захватчиков найдётся другая сила, более могучая и не ведающая страха — защитников своей земли. Не знаю, какие резоны двигали поляками, но я видел ту войну, — продолжил он тихим голосом, — и не осуждаю людей, решивших не восстанавливать немецкие замки. Поверь, Маша, мне больно узнать об этом, но у каждого народа есть свои святыни, требующие реконструкции и возрождения. У России долгая, насыщенная история. Все ли русские храмы и памятники архитектуры восстановлены, чтобы заниматься чужими?

— Нет, конечно. Хотя очень многим зданиям возвращён первоначальный вид. Всё равно я считаю, что к памятникам архитектуры нужно относиться бережно.

— Твоё мнение может не совпадать с мнением ближайших потомков людей, ставших жертвами той страшной войны. Для них тевтонские замки — не памятники, а зловещие символы, напоминающие о девизе «дранг нах остен», — возразил Готтлиб.

— Ты, безусловно, прав, — вздохнула Маша. — Давай оставим эту тему и проедем Калининградскую область, просто любуясь пейзажами. Задерживаться здесь нам всё равно нельзя — Александр прислал сообщение, что подъезжает к Мариенбургу.

— Тебе не кажется странным его поведение? — спросил Готтлиб.

— Что-то есть, — Маша пожала плечами. — Хотя он по жизни немного эксцентричный мужчина. Творческая личность, одним словом. Но именно он нашёл информацию о Людвиге фон Мирбахе и его внуке и прислал фотографии троих диверсантов из прошлого. С этим придётся считаться.

— Я не против его присутствия на экскурсии по замку и помощи в поисках ключей. Лишь бы он не заглядывался на мою жену и не пытался оказывать ей знаки внимания, выходящие за рамки приличия, — придав лицу суровое выражение, сообщил Готтлиб. — Иначе мне придётся вызвать его на дуэль.

Маша прыснула со смеху:

— Какая дуэль, Готтлиб? Это совсем не по-современному! Теперь мужчины поступают иначе.

— Как?

— Ну, в особо возмутительных случаях бьют обидчика по морде.

— Бьют по морде? — пробормотал Готтлиб, нахмурив лоб. — Не совсем понятное мне выражение. Это значит по лицу?

— Да.

— А чем?

— Кулаком.

— Так просто? — удивился Готтлиб. — Не стреляются из пистолетов? Не сражаются на мечах и шпагах? А лупят друг друга кулаками, как люди низкого происхождения?

— Именно так! — Маша не скрывала веселья. — Кстати, а почему ты явился спасать меня только с мечом? В девятнадцатом веке есть же огнестрельное оружие.

— Есть, — кивнул Готтлиб. — Но только меч является символом рыцарства. А нажимать на курок особого умения не требуется. Поединок — вот главный метод выяснения отношений.

— Да уж, — вздохнула Маша, — с тобой не соскучишься.

Она сменила Готтлиба при подъезде к Калининграду, миновала город, не въезжая в него, и направила автомобиль в сторону Польши вдоль Калининградского залива.

— Смешно получается, — заметила Маша. — Один и тот же залив имеет два названия. С российской стороны он Калининградский, а с польской — Вислинский.

— Главное, что самому заливу это абсолютно безразлично, — улыбнулся Готтлиб. — Мне кажется, настало время связаться с твоим немецким другом, так как мы приближаемся к очередной границе.

— Странно, — Маша несколько раз прослушала длинные гудки вызова, но Александр не отвечал. — Не удивлюсь, если он отсыпается в какой-нибудь гостинице после дороги. Ладно, захочет — свяжется.

Но Александр не спал. Он встречал их с большим букетом алых роз сразу за польским пограничным пунктом.

— Саша! — воскликнула Маша, увидев знакомую фигуру перед капотом ярко-жёлтого «Опеля». — Ты что здесь делаешь? Мы же договорились встретиться возле замка.

— Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, мы вообще ни о чём не договаривались, просто я бесцеремонно навязался вам в попутчики, а в-третьих — от всей души поздравляю! — Он вручил Маше букет, чмокнул её в щёку и повернулся к Готтлибу. — Александр Рютте — друг Марии.

— Кирилл Воронцов — её муж, — с достоинством ответил рыцарь.

Мужчины обменялись рукопожатием.