Тайна тевтонского замка

Совсем рядом фонтаном брызнула земля, больно ударив по Маше мелкими камешками и шишками. «Он стреляет!» — мелькнула в голове мысль, и снова грянул выстрел. Словно пчела ужалила в правое предплечье, и Маша увидела, как Готтлиб бросился с ножом на стрелявшего мужчину.

— Беги, Маша! Спасайся! — кричал рыцарь.

Немец уверенным движением отбил атаку и ударил чем-то Готтлиба в шею. Рыцарь сразу обмяк и рухнул к ногам противника. Маша с ужасом поняла, что осталась один на один с вооружённым убийцей, вскрикнула и помчалась от него в спасительную темноту леса. Позади неё дважды грянули выстрелы, но женщина бежала, не останавливаясь, спотыкаясь о кочки и отмахиваясь от веток, хлещущих по лицу. Наконец она зацепилась ногой за корягу, упала и скатилась в неглубокую ложбинку. Там она замерла, пытаясь отдышаться, и прислушалась. Вокруг было тихо, только сердце в груди колотилось. Ей казалось, что оно стучит громко-громко, на весь лес, выдавая её пристанище. Колени болели от ушибов, руки саднило, от правого плеча доносился сладковатый запах крови, но Маша не обращала на это внимания, думая лишь о Готтлибе, оставшемся там, рядом с вооружённым человеком. «Он убил его, — повторяла про себя женщина, — он его убил. И хотел убить меня». Слёзы душили её, но Маша сдерживалась изо всех сил, чтобы не зарыдать от страха и отчаяния. Телефона при ней не оказалось — вероятно, остался в машине, а может, потеряла, убегая от преследователя. Или он был в руках Готтлиба, когда они попали в аварию — Маша не помнила точно.

Так она и лежала в ложбинке, словно испуганный заяц, затравленный собаками, пока не услышала звук заводящегося автомобильного двигателя. Маша быстро вскарабкалась по отлогому склону и увидела вдалеке свет фар, пробивающийся сквозь деревья, вот мелькнули красные огоньки задних фонарей, и звук начал быстро удаляться, пока совсем не стих. Маша какое-то время прислушивалась, ещё не веря, что убийца не разыскивает её, а потом побежала к тому месту, боясь потерять в темноте направление.

Совсем скоро она оказалась на маленькой поляне и по отблёскивающему в лунном свете силуэту своей машины поняла, что не ошиблась. Она села на водительское сиденье, включила свет в салоне и для начала попыталась отыскать ключ зажигания. Его нигде не было, по-видимому, немцы побеспокоились о том, чтобы Маша не смогла быстро уехать. Тогда она решила осмотреться вокруг, зажгла фары и сначала невольно вскрикнула от страха, увидев распростёртого на земле мужчину, а потом облегчённо выдохнула, узнав в нём Райнера Штольца. Но где же Готтлиб? Маша выскользнула из машины и подбежала к трупу немца. В том, что он мёртв, не оставалось ни малейших сомнений — в шее зияла тёмная рваная рана, вокруг которой начинали копошиться насекомые, рот застыл в немом крике, глаза остекленели, уставившись в землю. Мартин Вебер даже не потрудился забрать с собой труп товарища, оставив его в лесу. Хотя, может, в этом и была своя логика. Лесные обитатели, начиная от ползающих в траве и заканчивая летающими над деревьями любителями падали, быстро позаботятся о нём. Машу затошнило при одной мысли об этом, и она принялась искать свой телефон, стараясь больше не думать о судьбе трупа бывшего оберштурмфюрера. Под ногой что-то хрустнуло. Маша наклонилась и подняла раздавленный шприц. «Зачем это? — удивилась она. — И где Готтлиб? Неужели Мартин Вебер забрал его с собой? Странно. Почему он оставил труп Штольца здесь, а труп Готтлиба увёз? Или Готтлиб жив?» Она снова взглянула на шприц, зачем-то понюхала его и брезгливо бросила на землю.