Тайна Тихого океана

Удаляющийся Мартин Борман вяло помахал неграм на прощание пухлой ладошкой. Индеец на чествование вообще никак не отреагировал, но Зыкин не зафиксировал этот нюанс поведения краснокожего, поскольку уже сдавал чемпионскую норму по канатному подъему. Он не стал карабкаться до самого верха, а в ближайшем пустующем кабинете на пятом этаже расшиб оконное стекло лбом и, на ходу утирая пот, через дверь коридора четвертого этажа, через пытающуюся преградить дорогу размалеванную и лихо бряцающую оружием охрану второго этажа, оставляя после себя свернутые скулы, вывихнутые лодыжки и открытые переломы рук, через многолюдный зал с пассажирами, секретными агентами и военными патрулями, оставляя после себя инвалидов первой, второй и третьей групп, через какие-то турникеты и металлоискатели, оставляя после себя высоколегированный металлолом, помчался на взлетное поле.

Он не видел, как в машины «Скорой помощи» грузили выловленные из бассейна трупы, труп лысого продавца билетов и найденный в туалете труп француженки Женевьев. Он не видел, как мавры-генералы рассаживались по джипам, а зулусы в штатском — по представительским лимузинам. Адреналин гремел в Валерино сердце набатом.

И, хотя выкладывался, будто Карелин на Олимпиаде, все-таки опоздал. Взмывший с пятой взлетной полосы «Боинг» показал ему хвост. Сопя носорогом, Валера оглянулся. Аэробусы подслеповато тянули к нему со всех сторон алюминиевые носы, словно принюхивающиеся акулы. «Lufthansa», «Thai Airways», «United Airlines»… Где-то вдалеке прошуршали желтые сегменты чемоданной тележки. И тут же этот жалкий звук был проглочен ревом заходящего на посадку «Локхида». А еще справа маракасами гремел топот армейских ботинок и всполошенная перекличка раций — на поимку прорвавшегося через кордоны мойщика окон Паплфайер двинул регулярные войска. Вряд ли, чтобы вручить уведомление об увольнении.

Не долго раздумывая, Зыкин свирепо содрал с хранящегося у сердца бесценного подарка — куклы Барби — белое платье, обвязал руку и осколком стекла надрезал палец. Собственной кровью на фальшивой белой повязке Валера нарисовал красный крест, взмыл по трапу и уверенно постучал в фюзеляж готовящегося ко взлету старенького автозаправщика КС-135 «Стратотанкер».[107]

Чуть погодя из двери высунулось добродушное шоколадное лицо.

— Не подскажете, где я могу найти мистера Джошуа Брунаси? — на самом деле прочитал Валера пластиковую шпаргалку на груди пилота. И хотя внутри славянина бушевал вулкан, внешне Зыкин демонстрировал лишь профессиональную озабоченность.

— Джошуа Брунаси, это я, — весело улыбнулся еще ничего не подозревающий негр.

— У меня для вас очень печальные новости, — сочувственно, но сугубо официальным тоном (ведь на нем была форма сотрудника аэропорта) сообщил Зыкин, — Вы должны срочно пройти медицинское обследование. У вашей подружки подозрение на СПИД.

— У Сары, Эпифани или Джоанны? — лучезарная улыбка уже сползала с оливкового лица прочь.

— Не хотел бы вас расстраивать преждевременно, но вообще-то у всех трех.

— А у Жозефинны, Милли и Зарины?

— И у них, — доверительно нарушил тайну Гиппократа Зыкин.

— А у..?

— Тоже, — со вздохом сообщил Зыкин. И вздохнул еще раз, расслышав приближающийся топот армейских ботинок.

— Святая Мария, как я объясню все это жене?! — схватился за голову летчик, скатился по трапу и побежал в сторону здания.

Валера вошел в раскаленное нутро топливозаправщика и перво-наперво задраил люк. В нос ударил густой терпкий запах авиационного керосина. У бойца не было особой надежды, что на борту самолета больше никого нет, поэтому мегатонник двигался бесшумней парашютика одуванчика. Узкий проход между ребристыми стенками внутренних резервуаров, кабина оператора заправки в воздухе, салон, штурманская кабина. За штурвалом спиной к Валере сидел человек белой расы и щелкал тумблерами, проводя предполетную проверку навигационных приборов. Валера присмотрел на шее штурмана точку, несильный удар по которой выключит человека на пару часов.

— Ну-ка, Синдарелла, схватил ведро и бегом марш за компрессией![108] — авиатор не повернулся лицом, но знакомый голос подхлестнул Валеру сильней кнута. И Зыкин даже какие-то мгновения реально был готов отправиться добывать ведро.[109]

Валера глянул в потолок, будто испугался, что тот сейчас обрушится. Условия, приближенные к дурдому.

— Кучин, ты? Как тебе не стыдно ржать, мир в опасности!

— Ладно, зема, садись, будешь за борт-инженера. Стартуем спасать мир.

Четыре турбовентиляторные двигателя F108-CF-100 с максимальной тягой 9979 кгс потянули «Стратотанкер» на взлетную полосу.

* * *

«Стратотанкер» натужно ворчал четырьмя турбомоторами. Облака терлись об иллюминаторы пилотской кабины по весеннему розовыми щечками.