Тайна Тихого океана

«Какой такой Стечкин?» — не поняла Герда, ведь фамилия русского не Стечкин, а Лопушанский. Впрочем, кто бы он ни был, русский, кажется, не оставил глупых фантазий помешать ей настреляться вволю, а пивом брезгует. Безумно интересно. И тогда Герда коцнула бутылку об стену, и у нее получилась вполне пригодная для самозащиты розочка.

Три стрелы шмелями ввинтились в окно и лишними знаками препинания украсили лозунг над лифтом «Каждому — свое».[88] Кашель пистолетов из соседних комнат внушал надежду. Но что будет, когда кончатся патроны?

Генерал понял, что предательски брошенная родственником на произвол судьбы малышка теперь вообще никому не доверяет. И словами тут горю не помочь. По этому, простым приемом самбо Евахнов выбил у соплячки оскалившееся остриями горлышко бутылки. Беззлобно и профилактически отхлестал по щекам и поволок под грудки к лифту. В прямоугольнике окна взвилось копье, но, не преодолев силы тяжести, грохнулось обратно во двор.

Герда извивалась, царапалась и сыпала гамбургскими портовыми ругательствами. Наконец, цапнув генерала за руку, исхитрилась вывернуться и ухватилась за рубильник. Генерал снова взялся за сиротку поперек туловища, крякнул и дернул. Рубильник провернулся в пазах с верхнего в нижнее положение…

Глава 11. Имена крутых парней начинаются с «К»

Позади остался беспримерный марш-бросок. Илья шел почти по отвесной стене к гребню, а мимо постоянно сходили сухие лавины и гремели камнепады. Илья двигался между разветвляющимися кулуарами от конфорсика к конфорсику. И ступни в тесных, с чужой ноги, промокших скальных туфлях начинали дубеть. А без туфлей тут не пройти.

Поскольку шлямбуров не хватило, он вынуждено сдюльферял до первой ночевки, чтобы приткнуться на полке полусидя-полулежа. А потом был кулуар, куда постоянно обрушивались огромные ледовые и скальные карнизы. А вокруг все — рыхлое!

На последнего, седьмого по счету, мертвого монаха Кучин наткнулся у самого порога, вдыхающего серый мир провалами бойниц вымерзшего монастыря. Монах свернулся калачиком, будто пытался за выступом кирпично-красного гранита спрятаться от кинжального ветра и кутался в утлый оранжевый халатик. При касании ледоруба монах издавал хрустальный звон, и понять, замерз бедолага вчера, или сто лет назад, не было никакой возможности.

Похожий на поставленный вертикально блок сигарет монастырь одним боком прилип к отвесной стене, другим, подпираемым только ветром, навис над пропастью. Вот-вот не выдержит сложенная из перепачканных кизяком камней стена и сползет в многокилометровую пустоту. Сверху монастырь маскировала могучая снежная шапка, с боков вид на строение закрывали скалы, и обнаружить стены можно было только поднявшись тем путем, который проделал мегатонник. Сколоченная из шершавых кособоких досок дверь вряд ли спасала от ветра простуженные внутренности строения, настолько крупные щели зияли меж досками.

Снегопад прекратился пять часов назад так же внезапно, как начался. Свежий снег не украшали следы, из бойниц не доносилось ни единого шороха. И ожидать, что нынешние обитатели монастыря сами себя проявят, было бы нелепо. Строение казалось необитаемым миллионы лет, однако пнувший двери и сунувшийся внутрь Илья Кучин тут же нос к носу столкнулся со стариком Угхом, тем самым, пообещавшим проводить мегатонника на вершину.

— Ты обещал провести меня на вершину! — поймал жадно дышащий Илья за грудки аксакала, и фуражка китайской кавалерии чуть не улетела с благородных седин, заплетенных в косички. Запутавшийся в космах колокольчик жалобно тренькнул.

— Ты и так уже почти на вершине Сигарматхи, — парировал совершенно не испугавшийся Кучинского оскала старец, — Чай с жасмином? Кофе с горным медом, кукри на облепихе? — старик по одному разжал разом ослабевшие от такой наглости чужие пальцы у своего горла, — Проходи, садись, будь как дома. Ты не простудился? Может, аспиринчику?

— Так это и есть Крыша Мира? — Илья посмотрел на потолок, будто опасаясь, что тот сейчас рухнет. Своды слагались из тесанного камня и подпирались деревянными сваями. По камню кустились мочалки инея. Однако огонь в камине (или как здесь называют очаг?) пыхтел. И шипел на огне котелок с растапливаемым снегом.

— Не будь занудой. Хочешь кофе с горным медом или чай? До вершины отсюда пятьсот сорок три метра. Но ответы на свои вопросы ты отыщешь не там, а здесь. — И аксакал примостился на занозистый по паучьи основательный табурет, как бы приглашая Илью взгромоздиться рядом на такой же.

Это было плохо продуманной ловушкой. Вроде бы столько дверей сходилось в зале со всех сторон, что проконтролировать сумму опасностей не оставалось ни единого шанса. А все шумы заговорщицки заглушал свистящий сквозь щели ветер. Но Илья фиксировал чуть приметные облачка выдыхаемого пара в трех точках зала. Чтоб в случае чего не мешало, мегатонник невинно сбросил в угол скудное снаряжение и поправил овечью шкуру на свободном табурете.