Тайна трех

– Вкусив запретный плод. Это было даже не яблоко, ты не знала? И оно не символизирует, гм… Яблоко – символ запретных знаний. Если чего-то нельзя – не делай. И не спрашивай почему. И не пытайся объяснить, почему можно. Нет, и все. Но они вкусили. И я тоже.

– А тебе что-нибудь вообще нельзя? У тебя есть свой плод? – начала я понемногу понимать ее аллегорический способ выражать свои мысли.

– Только одно, Кирочка. Мне нельзя делать только одно.

– И что?

Она водила пальцами по монитору жизненных показателей Пуйи, как беспокойная родственница в палате реанимации безнадежно больного, который все еще жив благодаря ее усилиям и мольбам.

– Снимать вот это, – опустила Алла глаза на золотое пухлое кольцо на мизинце.

Глава 4 Небоокий Серый

Теперь, зная, что Костя с Аллой помолвлены, я хотя бы разобралась, кто он такой и почему живет с ними в одном доме. Может, из-за оранжереи Аллы, полной ядов и летучих мышей, Костя так настоятельно советовал мне уехать в первый день. Другой причины я не видела, а скрытые камеры он просто выдумал, параноик.

Камеры в доме были, но никакие не скрытые. Висели по углам коридоров выпуклыми буграми, как в торговых центрах. Еще бы! Такой огромный и богатый дом. Да даже дома, которых на участке поместья десяток. Как можно их не охранять, когда тут каждая дверная ручка стоит как половина нашей кредитной тачки?

Работа Аллы в оранжерее впечатляла. И даже шокировала. Размышляя, что с ее мозгами Алла закончит выпускной класс за три с половиной часа, оставив меня куковать одну, я вошла в холл Каземата и заметила стоящих ко мне спиной Яну с Максимом.

На повышенных тонах они спорили в проеме кухонной арки, поддерживая своды, словно два Титана.

Максим кривил рот и орал на нее:

– Нет! Я сказал «нет»! С первого раза не расслышала?!

Я пошла в их сторону, громко шаркая, только чтобы Макс меня заметил и перестал наезжать на ассистентку. Откуда я знаю, из-за чего они поругались? Может, они и вовсе любовники. Но представить не получилось. Пазл их душ в моем воображении не совпадал. Я пробовала и так, и эдак, но получала сплошной рикошет.

Яна и Максим отпрыгивали друг от друга шариками для пинг-понга от теннисного стола. Никакие пары что-то у меня не совпадали в этом странном доме, или это моя система купидонши дала сбой без длительного использования?

Замотав головой, я нацелилась на графин с водой.

– Кира… – заметил меня Максим, – ты так тихо ходишь.

– Можно водички попить?

Я всегда просила попить водички, чтобы отвлечь и отвлечься. Просьба стакана воды – что может быть гуманней и невинней, как не напоить страдающего? И ссора сразу сходит на нет.

– Не переусердствуй, – подсказал Максим. – Шесть литров воды, и ты труп.

Я прыснула сквозь раздутые щеки фонтаном на скатерть, задумавшись, не стоял ли в этом кувшине букетик ядовитых ландышей, о которых недавно говорила Алла.

Макс резанул взглядом по Яне.

– Разговор окончен. Яна, – пригвоздил он ее к опоре кухонной арки одним именем, – еще раз заикнешься, и… – обернулся он на стук крышки, что выпала у меня из рук, когда я открыла совершенно новую, не отпитую бутылку с водой, – вылетишь отсюда пробкой.

Ассистентка вжималась спиной в побелку, почти сливаясь с ней тоном кожи.

– Максим Сергеевич, я…

– Закончен! – рявкнул он. – Уходи. Сейчас же.

– Подпишите для отчета, – протянула она дрожащей рукой Максиму планшет и стилус, – ваши неоплаченные счета за нарушения правил дорожного движения погашены.

Максим быстро чиркнул по экрану, швыряя стилус поверх него.

Не поднимая на меня взгляда, сутулясь и прижимая органайзеры и мобильные телефоны, Яна удалилась с кухни, мелко семеня каблуками. Я видела ее в галерее сильной и уверенной. Что же могло между ними произойти, чтобы Макс сумел вывести такую, как Яна, из равновесия, что и дорогущие каблуки на ногах не держат?

Или во всем виноват пол из булыжников?

– Что случилось? Я свидетель… – попробовала я пошутить, протягивая ему стакан воды.

– Ничего, Кирыч. Ничего не случилось. И не случится, – оперся он руками о столешницу, отставляя воду. – Как ты? Как тебе здесь? – переводил он взгляд то на меня, то на бутылки с водой, то на свою руку в красной перчатке.

– У вас круто. Картины, резные двери, Каземат, – чиркнула я по полу из тугих горбинок темного булыжника. – У Аллы в парнике столетний кактус, который цветет раз в жизни. Мы ходили на него смотреть в респираторах. Умная у тебя сестра. Мне б такую.

Он сжал пальцами скатерть, скомкал ее всю и швырнул на пол, роняя перечницу, солонку и рассыпая сахар.

– Ты чего?!

– Бойся своих желаний, Кирыч. Сестру, – усмехнулся он. – Думаешь, она божий одуванчик?

– Ну есть в ней немного странного. Просто умная. Мало кто понимает таких.

Он собирался уйти, но я обогнула столешницу, оказавшись ровно на том же месте под аркой, где недавно стояла Яна.

– Максим, подожди. Можно с тобой поговорить? Это важно для меня.

– О чем?

– О пикнике, который был восемь лет назад. После него я ничего не помню. Все стерто. Но там… что-то случилось. Ты был там тоже. Может, ты что-нибудь вспомнишь про нас?