Тайна трех архивов

Мои попытки разубедить ее ни к чему не привели, а в дальнейшем события пошли с такой быстротой, что я фактически не мог повлиять на их ход.

Через несколько дней после этой беседы Анна Андреевна как-то мимоходом заметила, что из Москвы приезжает ее большой друг, литературовед Н., который «зайдет» к Судаковой.

Я пришел в ужас, стал умолять ее не допускать этого визита, напоминал ей, что она обещала сохранить мой рассказ в тайне, что дело не только в том, что Судакова меня больше не пустит к себе и что доступ к рукописям будет накрепко закрыт, но, зная Мину Семеновну, можно представить себе самое страшное: что она сожжет рукописи.

Не помогло ничего. Я узнал, что Н. приезжал и посетил Судакову, но мне Анна Андреевна больше ничего не говорила.

Я пошел на последнее средство в надежде, что удастся что-нибудь узнать: я позвонил Мине Семеновне. И услышал то, что предполагал услышать: узнав, с кем она говорит, Судакова спокойно сказала: «Больше мне не звоните». И повесила трубку.

Таков конец моей истории.

Но конец ли?

За двадцать лет, прошедшие с той поры, я, потративший столько сил на поиски «Мандельштама, Гумилева, Ахматовой», не переставал следить за тем, как будут развиваться события дальше. С полной убежденностью я могу сказать, что из рукописей, предположительно хранившихся у Судаковой, ничего в архивы не поступило (или, по непонятным причинам, поступление их строго засекречено), на рынке ничего не появлялось и до коллекционеров ничего не дошло.

За эти двадцать лет ушли из жизни два самых важных участника этого дела: А. А. Ахматова и, два года назад, М. С. Судакова. Смерть Мины Семеновны должна была, казалось, что-то разъяснить в этой запутанной истории, рукописи, хранившиеся у нее, должны были выйти на свет, если они оставались у нее до конца. Если…

И только несколько дней назад у меня появились кое-какие догадки, которые еще ничем подтвердить не могу. Хочу думать, что я на правильном пути. Так ли? Покажет будущее. А пока (вы ведь не удивитесь знакомым словам)…

Надо ждать!

От публикатора

Воспоминания М. С. Лесмана были написаны в конце 70-х — начале 80-х годов и прочитаны им на одном из собраний ленинградских книголюбов.

Все герои воспоминаний — реальные лица и выступают под своими настоящими именами, кроме трех: ленинградского литературоведа и библиофила Сергея Борисовича Рудакова (в повествовании — Судаков), его жены Лины Самойловны Финкельштейн-Рудаковой (Нина — Мина — Семеновна) и Николая Ивановича Харджиева (московский литературовед Н.). Чем было продиктовано нежелание автора назвать их подлинные имена — простой деликатностью, надеждой собирателя самому довести до конца начатый им поиск или тем и другим вместе — мы уже не можем узнать. Но после публикации воспоминаний Э. Г. Герштейн «Мандельштам в Воронеже» («Подъем», 1988, № 6–10), эти имена легко идентифицируются.

Н. Г. Князева