Тайна Трех. Египет и Вавилон

Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит.

Здесь отверзлась в душе человеческой бездна, равная бездне звездной, и душа поняла родство свое с небом: «души наши суть части неба. Animas nostras partes esse coeli» (Plin. Hist. Natur., II, XXVI; 95).

XXIII

Наблюдая движение светил, вавилоняне первые поняли, что не бессмысленный случай правит миром, а закон: «зиждется все на законе, certa stant omnia lege» (Manilius).

Основа точного знания, понятие закона родилось в вавилонской звездной мудрости. И если нашей безбожной науке суждено когда-нибудь вернуться к началам божественным, то снова пойдет она по пути вавилонскому.

XXIV

«Соединяя земное с небесным, показали халдеи во взаимном сочувствии всех частей мира гармонию, согласующую все неким созвучием мусикийским» (Philo. De Abraham, XV).

По древней клинописи:

Вещее знаменье неба на земле повторяется,
Вещее знаменье земли повторяется на небе.

Это созвучие двух миров соединяло некогда ведение с верою, науку с религией и, может быть, снова соединит.

XXV

Звездное небо – не только в душе, но и в теле человеческом.

Сохранилось вавилонское глиняное изваяние печени, kabittu, разделенное для гаданий на пятьдесят клеток, «небесных сфер». Гадания эти восходят к глубочайшей, шумерийской древности (Р. Dhorme. La relig., 294). И как далеко простиралось влияние вавилонской звездной мудрости, видно из того, что в Пиаченце (Этрурия) найдено точно такое же бронзовое изваяние (Jeremias. Handbuch, 145).

По вавилонскому учению, не сердце, а печень есть средоточие жизни в теле человека и животного. Астрологическая печень изображает планисферу звездного неба, внутреннего, живого, животного, кровью дымящегося, как ночное небо дымится звездными дымами. Кровяные шарики в теле – бесчисленные солнца в небе. В небе и в теле совершается

Круговращение великих колес,
Движущих каждое семя к цели его,
По воле сопутственных звезд.
Ovra delle rote magne.
Che drizzon ciascun seme ad alcum fine,
Secondo che le stelle son compagne.

(Dante.

Purgat., XXV, 109)

Так земная судьба человека пронизана тайною звездных судеб.

XXVI

Есть некий час всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес,
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.

(Тютчев)

Вот какую колесницу хочет остановить звездная мудрость Вавилона, вгрызаясь, как тот лев ниневийский, в вертящийся вихрь звездных колес.

XXVII

Недаром звездочеты-халдеи, на своих подоблачных башнях, наблюдали течение звезд: смотрели и увидели, ждали и дождались. «Се, звезда, которую увидели они на востоке, шла перед ними, как, наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец». Остановилась с нею и вся живая колесница мирозданья.

XXVIII

«Проведи для народа черту со всех сторон и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти». Это сказано на Синае (Исх. XX, 12). Но ту же черту провел Вавилон до Синая. Трансцендентность Божия здесь впервые постигнута.

Горе! я не могу тебя вынести…
Weh! ich ertrag dich nicht…

(Faust)

«Лица Моего не можно тебе увидеть» (Исх. XXIII, 20).

Невидимость, невыносимость Божьего лица Египет забыл, Вавилон помнит. Детски-бесстрашен пред Богом Египет, Вавилон устрашается.

Люди, сколько ни есть их, что они знают?
Зло перед Богом – добро человеков,
Зло человеков – пред Богом добро.
Кто ведает волю Господню на небе?
Кто ведает волю Господню во аде?
Как твари дрожащей путь Божий постигнуть?..
Слово Божье – закрытый сосуд: кто знает, что внутри?
Боже незнаемый-знаемый, буди мне милостив!

XXIX

Египет не молится, он только благодарит и славословит Бога, как будто все уже есть; а Вавилон понял, что и все – ничто перед Богом; нищету и наготу свою увидел, – и родилась молитва.