Тайна третьей невесты

О чем? Я просто хотела, чтобы все остались живы, и он, и я, и все мои родные, и… Но такое желание никакой звезде не под силу выполнить!

Что-то ослепительно сверкнуло, так, что я невольно уткнулась в грудь Грифона.

– Просто гроза, – сказал он и, наверно, прищурился на небо. – Сухая гроза. Они случаются иногда… Что с тобой?

– Ничего… просто испугалась, – шепотом ответила я.

Наверно, когда-нибудь я расскажу ему, что увидела в неестественной, бело-лиловой, длинной вспышке молнии, расколовшей не только ночное небо, но и будто саму реальность.

Там был Гаррат, почти такой, каким я его запомнила, но все же неуловимо отличавшийся. Кажется, лесов кругом было больше.

Матушка с тетушкой сидели за рукоделием и сплетничали, как же без этого, а Делла, разбиравшая нитки, только что не шевелила ушами от любопытства. Ей было, право, лет десять, вряд ли больше.

Братья упражнялись во дворе под руководством отца, а маленькая Лисса путалась у них под ногами, покуда ее не прогнали прочь, и тогда она бросилась… к дедушке! Он заворчал было, но скоро остыл и дал Лиссе книжку с картинками. Думал, наверно, что она займется ею и оставит его в покое, но не тут-то было… Мне ли не помнить любознательность кузины!

«Все правильно, – подумала я. – Если меня нет и никогда не было, то у дедушки не оказалось любимой внучки. Значит, он назначил ею Лиссу. Хорошо… И пусть только она посмеет не оправдать доверия!»

А как же кормилица?..

Ее я тоже увидела, но не в Гаррате, в деревне поблизости – она стирала на реке, привычно перебраниваясь с соседкой. Ее дочки – младшая, моя ровесница, я знала, умерла, а старшая выросла в людях, ведь мать служила в Гаррате, – помогали как могли. Девочки были совсем маленькими, но складывать белье в корзины и вдвоем оттаскивать их в сторону им сил хватало…

Мне показалось, будто я успела еще рассмотреть какую-то церемонию, невообразимо пышную, зал пылал тысячами огней, а уж как искрились драгоценности и блестело золото нарядов… Ярче всего сияли светлые волосы Идды, и, пусть я не рассмотрела ее спутника, мне почему-то думалось, что это Дар-Аррон. Может, не король, как и Идда – не принцесса, но разве это имеет какое-то значение?

Небо снова полоснула молния, а следом раздался оглушительный треск.

– Сердится богиня, – сказал позади знакомый старческий голос. – Иголку выронила, поди поищи. Теперь рвет рукоделие.

– Так может, это не она вышила, – выговорила я, – а домовые напортили. Они же любят пошутить.

– Тогда конечно, – согласился Инна-Ро и встал рядом, любуясь молниями. Верхний… или даже несколько кафтанов на нем были изорваны и запятнаны кровью, неизвестно, его или чужой, но старик не подавал вида, будто это его беспокоит. – Такую вышивку непременно нужно распустить. И не повторять – никогда-никогда, во веки вечные. Новая будет лучше. Верно я говорю?

Мы не ответили.

– Вот так всегда, – посетовал Инна-Ро. – Как дорвутся до поцелуев – хоть трава не расти. А старый учитель мог бы, между прочим…

– Старый учитель мог бы отвернуться! – рявкнул Грифон так, что в ночном саду испуганно пискнула какая-то пичуга.

– А! Я забыл, что Тесса – девушка чрезвычайно стеснительная… – кивнул старик и действительно повернулся к нам спиной. Правда, не преминул добавить: – Раньше нужно было стесняться. А трактат, о котором я не успел сказать, в моей комнате, над изголовьем. Думаю, найдешь, Раннар. Раннар?..

Мне никогда не доводилось прятаться от взрослых в мокрых от росы зарослях. А если подумать, что делала я это с самым настоящим королем и побег наш то и дело прерывался – никак не возможно было прекратить целоваться, – то, наверно…

Наверно, я все-таки попала в сказку.

«И пускай она закончится хорошо», – попросила я, увидев последнюю, едва заметную лиловую вспышку. Быть может, богиня – вышивальщица судеб услышит меня. А даже если и нет… пускай.

На гербе Карада грифон одной лапой сжимает меч, другой прижимает к сердцу солнце. Так было и так будет во веки веков, покуда живы потомки Старой Птицы и ее светила.