Тайна тринадцатого апостола

— Вот именно о них-то и пойдет речь. Сам Святейший Отец проявляет интерес к вашим исследованиям. Если вы сможете доказать, что григорианские песнопения ведут свое происхождение от тех, что в раннем Средневековье исполнялись в синагогах, это может послужить нашему сближению с иудаизмом. Мы также назначили вам в помощники специалиста, разбирающегося в старинных текстах, которые вы изучаете… Это французский монах, блестящий толкователь Писания. Отец Нил из аббатства Сен-Мартен.

— Я еще вчера узнал об этом. Мы с ним когда-то вместе учились.

Кардинал улыбнулся:

— Так вы знакомы? Тем лучше — совместите приятное с полезным, такие встречи старых друзей всегда приятны. Он только что прибыл. Общайтесь с ним сколько пожелаете. Да слушайте его хорошенько, отец Нил — кладезь познаний, ему есть что сказать, и вы многое почерпнете из встреч с ним. А затем… время от времени вы будете отчитываться мне о содержании ваших бесед. Письменно, я буду единственным адресатом и читателем. Вы меня понимаете?

Глаза Лиланда расширились от изумления: «Что все это значит? Он меня просит вызвать отца Нила на откровенность, а потом настрочить ему рапорт? За кого он меня принимает?»

Глядя на изменившееся лицо американца, кардинал, как в открытой книге, прочел по нему всё, что происходило в его душе. И добавил с благодушной улыбкой:

— Не беспокойтесь, монсеньор, я не прошу вас сочинять доносы. Вы просто будете информировать меня об изысканиях и трудах вашего друга. Я очень занят и не смогу принять его лично. Тем не менее, мне тоже любопытно быть в курсе последних, новейших достижений экзегезы. Вы окажете мне услугу, расширив в этом направлении мой кругозор.

Увидев, что это Лиланда не убеждает, кардинал сменил тон и сказал уже гораздо суше:

— Хочу напомнить, каково ваше положение. Нам пришлось отозвать вас из Соединенных Штатов и здесь возвести в ранг епископа, только чтобы пресечь скандал, который вы там спровоцировали. Святейший Отец не допускает сомнений по поводу его отказа — категорического и правомерного — поручать миссию священнослужителей женатым мужчинам. Ведь вслед за ними настал бы черед женщин, почему нет? Тем более он не склонен терпеть, если аббат-бенедиктинец, настоятель знаменитого монастыря Святой Марии, публично будет давать ему советы на этот счет. Сейчас вам, монсеньор, выпадает шанс искупить свои заблуждения в глазах папы. Итак, я рассчитываю на ваше сотрудничество, конфиденциальное и действенное. Вам понятно?

Лиланд молчал, глядя в пол. Тогда кардинал, воспроизводя интонации своего родителя, когда тот только что вернулся с восточного фронта, отчеканил:

— Досадно, что я вынужден напоминать вам об этом, монсеньор, но ведь существует и другая причина, по которой пришлось заставить вас срочно покинуть вашу страну, а также возвести в епископский сан, дабы это не только возвысило, но и кое от чего оберегало вас впредь. Теперь понятно?

Лиланд грустно посмотрел на кардинала и кивнул, подтверждая, что понял. Господь прощает все грехи, но церковь заставляет своих служителей расплачиваться за них.

Причем расплачиваться очень долго.

40

Пелла, конец 66 года

— Отец, я думал, мне никогда сюда не добраться!

Двое мужчин с жаром обнялись. Осунувшееся лицо Иоханана свидетельствовало о его крайнем изнеможении.

— Двенадцатый римский легион предал огню и мечу все побережье. Сейчас он с боями отступил от Иерусалима, понеся значительные потери. Говорят, император Нерон вызовет из Сирии генерала Веспасиана, чтобы усилить позиции за счет Пятого и Десятого Сокрушительного легионов. Тысячи воинов, закаленных в битвах, стягиваются к Палестине. Это начало конца!

— А Иерусалим?

— Пока свободен. Там Иаков боролся, как мог, против обожествления своего брата, но в конце концов признал его Богом публично. В глазах еврейских властей это было святотатством, и Синедрион приказал побить его камнями. Христиане в смятении.

«Иаков! С ним исчезла последняя узда, еще сдерживавшая амбиции церквей».

— О Петре что-нибудь слышно?

— Все еще в Риме. А там, по слухам, гонения. Нерон одинаково ненавидит и иудеев, и христиан. Сама церковь Петра в опасности. Может статься, что и там тоже всему конец.

Он показал на свою дорожную торбу, где лежало несколько пергаментных свитков.

— Иаков, Петр… Они принадлежат прошлому, аббу. Теперь по рукам ходят несколько Евангелий, а еще новые послание Павла…

— Я все это получил от наших беженцев. — Он указал на стол в перистиле, заваленный рукописями. — Матфей переделал свой текст. Я заметил, что он следует примеру Марка, тот первым составил нечто вроде истории Иисуса, начав со встречи на берегу Иордана и закончив опустевшей гробницей. На самом деле это вообще не Матфей писал, потому что, сам видишь, написано по-гречески. Он, видимо, сначала написал по-арамейски, а после отдал переводчику.

— Да, конечно. Третье Евангелие распространяется тоже на греческом. Его копии идут из Антиохии, и я смог встретиться с автором, его зовут Лука, он близок к Павлу.