Тайна тринадцатого апостола

Решив заблаговременно принять таблетку аспирина, он шагнул к полке. И остановился, глядя на забытые отцом Андреем вещи. Отвергнутый своей семьей за то, что ушел в монастырь, раненый жестокой утратой друга, отец Нил легко приходил в волнение, слезы навернулись, затуманивая его взгляд. Он сгреб все разом и засунул на дно своего чемодана — отныне это станет для него драгоценной памятью и займет место в его келье в Сен-Мартен.

Он машинально раскрыл записную книжку, стал перелистывать. Ежедневник монаха так же монотонно приглажен, как и его жизнь; страницы были девственно-чисты вплоть до первых чисел ноября. Там отец Андрей отметил день и час своего отъезда в Рим, затем — время своих собеседований в Конгрегации. Отец Нил перевернул страницу и увидел несколько строчек, нацарапанных явно второпях.

С бьющимся сердцем он присел к уголку стола, зажег лампу.

Вверху страницы слева отец Андрей вывел заглавными буквами: «ПОСЛАНИЕ АПОСТОЛА». Затем, чуть ниже, следовали два имени: «Ориген, Евсевий Цезарийский», потом еще три буквы и шесть цифр. Более ничего.

Ориген и Евсевий — отцы греческой церкви.

На странице напротив стояло: «S.C.V. Тамплиеры». И снова три буквы, но цифр уже только четыре.

Какая связь между тамплиерами и отцами церкви?

Голова слегка кружилась. Это из-за сирокко?

«Послание апостола»… В речах отца Андрея, когда они беседовали наедине, мелькало что-то в этом роде, но очень туманно. И об этом же говорилось в оставленной им записке, написанной в Римском экспрессе.

Отец Нил часто спрашивал себя, каким образом эти загадочные слова могут ему послужить. И вот его друг, словно он по-прежнему рядом, опять направляет его, как будто подсказывает, что о его судьбе можно выяснить нечто важное, если заглянуть в писания двух отцов церкви, чьи имена он записал здесь, словно ориентир.

Надо бы раздобыть эти тексты. Но где?

Отец Нил устало побрел в ванную, наполнил стакан воды, бросил туда таблетку аспирина и замер в сосредоточенном размышлении. Три буквы, а за ними цифры — это шифры из классификатора Дьюи, обозначающие место, занимаемое данными книгами в библиотеке. Но в какой именно? Преимущество системы Дьюи в том, что она способна расширяться до бесконечности. Две последние цифры с большой вероятностью могли бы помочь отыскать нужную библиотеку среди сотен других.

Если расспрашивать каждого библиотекаря. В каждой библиотеке…

Он выпил аспирин.

Искать книгу, исходя только из шифра Дьюи, — все равно что разыскивать машину в паркинге на четыре тысячи мест, не зная ни места ее стоянки, ни марки, ни имени служителя, что дежурил на въезде. Собственно не зная даже, о каком паркинге идет речь…

Он потер ладонями виски, боль нарастала быстрее, чем действовал аспирин.

Три буквы после Оригена и Евсевия дополнялись шестью цифрами — это, стало быть, полный шифр, точное указание на место, занимаемое книгой на стеллаже. Но за тремя буквами, сопровождающими «S.C.V. Тамплиеры», следовали только четыре цифры; они указывали стеллаж, может быть, отдел данной библиотеки, но не точное расположение книги.

«S.C.V.» — что это? Аббревиатура? Сокращенное название библиотеки? В какой части света ее искать?

Теперь боль уже сжимала голову отца Нила, как пыточные тиски, мешая думать. Отец Андрей многие годы поддерживал, часто через Интернет, связь с библиотекарями всей Европы. Если один из этих шифров принадлежал, скажем, венской библиотеке, вряд ли имеет смысл попросить преподобного отца настоятеля заказать ему обратный билет в Австрию.

Он принял еще одну таблетку аспирина и вышел на плоскую крышу, откуда был виден весь квартал. Вдали виднелся высокий купол базилики Святого Петра. Могила апостола находилась в песчанике Ватиканского холма, который в ту пору находился за городской чертой, Нерон велел построить на нем императорскую резиденцию и цирк. Это там, в году 67-м были распяты тысячи христиан и евреев, между которыми ненависть правителя не видела разницы.

Последние исследования раскрыли перед ним облик Петра с неожиданной стороны — как человека, подвластного гибельным порывам. Деяния апостолов свидетельствуют, что двое иерусалимских христиан, Анания и Сафира, пали от его руки. Убийство Иуды не более чем гипотеза, однако она опирается на многие факты и заслуживает внимания. Тем не менее смерть, которую Петр принял в Риме, была мученической, и, как сказал Паскаль, «Я верю тем, кто умирает за свою веру». Петр был рожден честолюбивым, грубым, расчетливым, но, может быть, в свои последние мгновения он все же наконец стал истинным учеником Иисуса? Это нельзя доказать или опровергнуть, можно только надеяться.

«Петр, вероятно, был, подобно любому из нас, человеком двойственным, способным на самое доброе после самого дурного…»

Отцу Нилу только что сказали, что не следует доверять никому и ничему. Эта мысль была для него невыносима: если над этим задуматься, то лучше просто уехать на первом же поезде, как и отец Андрей. Чтобы не потерять присутствия духа, он решил с головой уйти в работу. Жить в Риме, как в монастыре, столь же уединенно.

«Я буду искать. И я найду».

44