Тайна трёх государей

Высший мусульманский совет заявил тогда категорический протест: мол, учёные в сговоре с евреями могут подрыть и обрушить южную стену мечети Аль-Акса, третьей по значимости в исламе.

Мусульман активно поддержали христиане: они боялись, как бы евреи втихаря не заложили основание Третьего храма на месте, где были раньше Первый и Второй…

…а первыми на пути учёных встали именно еврейские религиозные деятели. Когда Владимир забирал деда, чтобы вернуть в Чечню, Салтаханов спросил: ваши-то почему возражают против раскопок?

– А если, например, археологи обнаружат, что Стена Плача – это вовсе не западная стена Храма? – вопросом на вопрос ответил израильтянин. – А если они, чего доброго, откопают Ковчег Завета? Ведь, по преданию, он спрятан где-то там, в лабиринтах под Храмовой горой…

Недоумение Салтаханова было искренним:

– Это же хорошо!

– Это плохо, – сказал Владимир. – Страшно представить, чтó начнётся, если выплывет неувязка со Стеной. А с Ковчегом ещё хуже. Раввины считают, что никому нельзя к нему прикасаться. Не-евреи нечисты по религиозным законам, но и евреи – тоже грешники со времён Второго храма. Все до единого, включая самих раввинов. Поэтому о поисках Ковчега и вообще о каких-либо раскопках речи быть не может.

– И что же делать?

– Ничего. Молиться и ждать прихода Мессии.

Салтаханов не стал спрашивать Владимира, как раввины отреагируют на весть о путешествии Ковчега Завета за тридевять земель от Израиля. Не спросил он и о том, как сотрудники Моссада предполагали обращаться с найденным Ковчегом, если трогать его запрещено: всё равно ведь Владимир не ответит. Возможно, руководство израильской разведки менее щепетильно, чем раввины. Или в составе группы Владимира есть особо подготовленные левиты, которые держат наготове упаковку, описанную в Ветхом Завете, – синие шерстяные покрывала и кожи особой выделки…

А ещё Салтаханов продолжал крутить в голове слова, подслушанные в разговоре Книжника с троицей.

Все мировые религии, придавая особое значение любви, состраданию, терпимости и прощению, могут способствовать развитию духовных ценностей и делают это. Но реальность такова, что привязывание этики к религии уже не имеет смысла. Поэтому я всё больше убеждаюсь в том, что пришло время найти способ в вопросах духовности и этики обходиться без религий вообще.

Оказалось, это сказал Далай-лама – Салтаханов нашёл его блог в интернете и посмаковал заковыристое имя: Нгагванг Ловзанг Тэнцзин Гьямцо. Духовный лидер полумиллиарда буддистов высказал мысль, которую вообще-то давным-давно уже реализовал российский император, перешагнувший религиозные границы…

…и убитый в нескольких шагах от залов, где теперь собрались офицеры полиции со всего света. Салтаханов украдкой глянул на соседей. Знали бы они то, что знает он, – и о чём он, прикоснувшийся к тайне Ковчега Завета, думает под разговоры о борьбе с международной преступностью!

А думал Салтаханов о том, как вслед за Павлом правы и его дед, и покойный Арцишев, и Книжник с Далай-ламой. Этика и религия призывают сострадать, прощать, быть терпимым, любить и уважать ближнего. Вроде бы в основе у той и другой – законы, которые хранит Ковчег…

…но этика – это борьба каждого с самим собой; соблюдение заповедей как личный путь к Всевышнему, перед которым все равны. Религии же привели к борьбе между идейными группами за правильность обрядов. Кто молится иначе, того надо карать. На иноверцев не распространяются прощение, терпимость и любовь к ближнему. Заповеди становятся не общими, а избирательными, и речь уже о равенстве людей перед религией, а не перед Всевышним…

Салтаханов глянул на часы. То, что он сопровождает генерала на таком форуме, – большая честь, большой успех, свидетельство большого доверия и всё прочее. Но куда полезнее было бы слушать сейчас трансляцию не из Тронного зала, а из квартиры Книжника, раз уж нет возможности самому оказаться там вместе с троицей.

Когда вся эта эпопея закончится, надо будет пригласить сюда Еву, неожиданно подумал Салтаханов. А что? Не враги же они, в самом деле! Побродили бы вместе по замку без нынешней толпы, уродских стульев и телевизоров; спокойно рассмотрели бы местные красоты, зашли на выставку какую-нибудь… И Мунин мог бы провести для них экскурсию, подсказывала Салтаханову разгулявшаяся фантазия. И с Одинцовым-то уж точно надо будет потолковать по душам: нормальный ведь мужик, про виски всё время подкалывает… Скорее бы они уже нашли Ковчег!