Тайна трёх государей

Яков Брюс нашёл для царя Петра текст «Повести временных лет» и что-то там подправил. Может, акцентировал внимание на истории с баней, которая удивила апостола Андрея, или на посохе, водружённом на берегу Волхова… Так или иначе, деревню Грузино, возле которой это случилось, Пётр отписал своему ближайшему сподвижнику Меншикову. Место, где могла храниться скрижаль Завета, оказалось в доверенных руках.

Древнюю русскую столицу государь тоже не забыл: первые археологические раскопки начались не в Москве или каком-то ещё культурно-историческом центре, но в Старой Ладоге – там, откуда, по словам Нестора, пошла есть Русская земля. Тайное понемногу становилось явным.

Царь Давид завоевал селение, на месте которого построил Иерусалим, и выкупил у побеждённых гору с краеугольным камнем, который Соломон окружил Храмом.

Царь Пётр отвоевал у шведов земли между Нево-Ладогой и Балтикой, заложил на них Новый Иерусалим и выкупил у шведского майора огромный участок, всем известный как Летний сад. Потом в торце участка построили дворец дочери Петра, а ещё позже на том же фундаменте – Михайловский замок…

…то есть Храм для Ковчега Завета, который ещё надо было собрать. В Россию к этому времени прибыла только одна скрижаль. Ко второй Пётр подбирался, налаживая связи с госпитальерами: на Мальте начали посвящать в рыцари русских бояр. А про Африку, где ждал своего часа золотой сундук для скрижалей, Петру напоминал его неотлучный спутник, эфиопский княжич Абрам Ганнибал.

За чем ещё, как не за Ковчегом, отправил Пётр Первый войско на юг накануне скоропостижной смерти?! Кто может сказать: он умер потому, что послал в Эфиопию солдат, – или спешил потому, что почуял близкую смерть?

Видно, время обрести Ковчег ещё не пришло, а делу не нашёлся достойный продолжатель.

Яков Брюс доживал свои дни в Москве и ставил опыты в Сухаревой башне, используя знания тамплиеров. На российском троне сменяли друг друга Екатерина Первая, Пётр Второй, Анна Иоанновна, Иван Шестой – и, наконец, дворцовый переворот привёл к власти Елизавету, младшую дочь Петра Первого.

Елизавета Петровна забрала у родителей и сама воспитала своего внука, будущего императора Павла. Он родился и рос в её дворце – в точности на том месте, где было назначено появиться новому Храму для Ковчега Завета, – и читал-перечитывал прадедовскую книгу про госпитальеров.

К воспитанию Павла руку приложил и Абрам Ганнибал. Старый эфиопский княжич готовил молодого русского царевича к великой миссии. Увы, вероломная мать отняла у сына корону. Но Ганнибал передал юноше всё, что был должен, – и дотла сжёг свой архив перед тем, как окончить земные дни. А его воспитанник тут же отправился в поездку по Европе, где завёл необходимые знакомства – в том числе с госпитальерами и с архитектором Бренной.

Десятилетия, которые Павел провёл в ожидании трона, не были потрачены зря. Он рассчитывал каждое своё действие на престоле. Он готовил законы, чтобы превратить Санкт-Петербург в духовный центр, Новый Иерусалим. А главное – он разработал двенадцать проектов Храма, названного Михайловским замком, и остановился на тринадцатом.

Наконец Павел стал императором и немедленно начал действовать. Установил в жизни столицы порядки, которыми возмущалась петербургская знать. Госпитальеров принял под покровительство так же, как шотландский король Брюс – тамплиеров, и получил от мальтийских рыцарей вторую скрижаль Завета. Первая по-прежнему хранилась на Волхове, в имении, которое Павел пожаловал Аракчееву, ближайшему своему наперснику. Знаменитый раввин толковал государю библейские тексты…

…а Бренна строил Михайловский замок. До шести тысяч рабочих одновременно трудились круглые сутки, зимой и летом. Строительные материалы покупали за любые деньги. Когда не хватало гранита и мрамора – снимали декор с дворцов и соборов. Развязка была близка; Павел спешил и устроил грандиозную церемонию открытия замка, ритуалы которой разработал сам.

Император подчеркнул преемственность своей миссии: украшением Воскресенского зала Михайловского замка стали картины «Освобождение Казани от татар царём Иваном Васильевичем» и «Пётр Первый в сражении под Полтавой». Павел немного изменил девяносто второй псалом Давида для надписи, которая увенчала северный фасад: «Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней» – понятно теперь, о какой святыне была речь…

Светскому сооружению предстояло стать Храмом: за всю историю русского зодчества Михайловский замок единственный получил имя не по назначению или названию территории, и не в честь владельца, а в честь архангела, предводителя небесного воинства.

До наших дней сохранилась оранжево-розовая громада здания в форме скрижали, выглянувшей из земли. Но это была лишь небольшая часть величественного комплекса, напоминавшего иерусалимский Первый Храм. Ограда тянулась на сотни метров по берегу Фонтанки чуть ли не до Невского проспекта, захватывая даже территорию цирковой гостиницы, где обосновалась троица.