Тайна царского фаворита

Главное, на чем она сосредоточила свои усилия, были попытки заплетающимся языком расспросить меня о вчерашнем происшествии со Степанчиковым. Я пообещала рассказать ей обо всем подробно, как только она отдохнет.

Отпустив Аню и Салтыкова, мы с Мишей устроились на бережку и снова развели костер – дым хорошо отгонял проклятых комаров, которые решили присоединиться к нашей трапезе, воспользовавшись мной и моим дражайшим супругом в качестве легкой закуски.

– Правда, что Варвара Филипповна вернулась в Гиреево? – спросила я, извлекая из корзинки все, что прихватила для нашего пикника.

Да, для мещерского сыра со слезой, от которого накануне отказался капризный Степанчиков, нашлось лучшее применение. Впрочем, я не пожалела бы куска сыру даже для опасного маньяка – ведь в психиатрической лечебнице, где ему отныне предстоит пребывать, хороших сыров скорее всего не подают.

– Няня сказала, что ты приехал вместе с тетушкой.

– Да, тетя Варя уже в Гиреево, и наверное, окунулась в обычную суету, – подтвердил приятную новость Михаил. – Она просто жаждала поскорее заняться делами лечебницы.

Сон в руку. Боже, какое счастье! Варвара Филипповна уже в Гиреево и занялась делами лечебницы… Стало быть, я от них свободна. Наконец-то я снова вольная птица! Оковы труда на благо общества пали, и я вольна как ветер!

А Мишу, конечно же, больше всего интересовала история с графским кладом. Что поделаешь, пришлось удовлетворить его любопытство.

– Видишь ли, началось все с того, что мне довелось обнаружить старинную тетрадь с записью исповеди Аниного пращура, жившего в XVIII веке и пользовавшегося большим фавором у государыни Екатерины…

– И что, вскрылись какие-нибудь старые грехи? – с любопытством спросил Михаил.

– Да, не без того. – И я рассказала все по порядку: и про ларец велик, и про Шлиссельбургскую крепость, и про план-головоломку Аниного деда, перепрятавшего клад в годы Балканской войны, и про наши безуспешные поиски, и про помощь старой знахарки Сычихи, научившей меня обращению со старинными кладами…

Как только я дошла до советов Меланьи, на лице Михаила заиграла скептическая улыбка. Ох, еще один Фома неверующий! Мужчины бывают такими отвратительными скептиками…

– Я лично прежде не слышал, чтобы найденные клады вымачивали в ручьях, – усмехнулся Миша.

– Но ты прежде и кладоискательством никогда не занимался! А каждый серьезный кладоискатель от рождения знаком с такими элементарными правилами! Ты много о чем не слышал и даже не догадываешься. Я уверена, что и название «петров крест» ничего тебе не говорит. А без этой травы заниматься поисками кладов совершенно бессмысленно!

Неизвестно, куда завела бы нас наша дискуссия, но тут у меня за спиной зашуршали кусты и до отвращения знакомый голос произнес:

– Поднимите-ка руки вверх, господа!

ГЛАВА 31 Анна

После бессонной ночи, проведенной у костра на берегу, было особенно приятно вытянуться на своей постели под теплым одеялом и закрыть глаза. Усталое сознание недолго сопротивлялось волнам сна, и вот Аня уже плыла на этих волнах, среди каких-то смутных, но при этом сладостных образов.

Видения баюкали ее, уносили все дальше и дальше в темные глубины, и слышалась тихая, нежная музыка, и чьи-то родные голоса нашептывали ей что-то ласковое… И вдруг короткий неприятный звук диссонансом вплелся в эту успокоительную симфонию. Так трудно было вынырнуть из сна, но где-то рядом стукнула дверь, а по коридору прогрохали тяжелые шаги мужских ног, обутых в сапоги.

Аня подскочила в кровати. Она слышала выстрел или это был звук из ее сна? Где-то в парке кричали… Выстрелы и крики стали уже привычным фоном здешней жизни, но так хотелось надеяться, что это осталось в прошлом. Ведь психопат-убийца арестован, что же такое снова происходит в Привольном?

Она метнулась к окну и откинула штору. По парку, туда, где слышались крики, бежал Салтыков с револьвером в руке. Свернув в липовую аллею, он стал почти не виден, но все же проследить его путь было возможно – Валентин не успел накинуть китель, и за деревьями пунктиром мелькала его белоснежная сорочка.

Аня схватила халат и, одеваясь на ходу и путаясь от волнения в рукавах, побежала вниз по лестнице, на крыльцо и дальше в парк, в ту аллею, где исчез Салтыков. Аллея вела к ручью.

– Нюточка, детка, случилось там чего? Что вы с Валентином Петровичем взбаламутились-то? – кричала ей вслед няня, но Ане некогда было ответить.

У ручья ей открылась страшная картина. Прямо на расстеленной поверх травы скатерке с остатками растоптанной еды стоял поручик Кривицкий. Одной рукой он удерживал Лелю, а другой прижимал револьвер к ее виску. Женщиной Кривицкий заслонялся как щитом от возможного выстрела Михаила Павловича, взявшего поручика на мушку.

Но со спины к Кривицкому уже вплотную приблизился Салтыков, направивший дуло своего штатного офицерского нагана в затылок поручику.