Тайна царского фаворита

– С тобой все в порядке? – осторожно спросила я и, видя, что Валентин собрался рассказывать о своем приключении, добавила: – Я видела все из окна в бинокль. Этот мерзавец опять болтается возле Привольного! Надо думать, с дурными намерениями. Однако, помня о твоих кулаках, он на этот раз побоялся влезть в дом и решил пугать нас издали. Черный призрак, видишь ли… Собак бы на такого призрака спустить, да жаль, Анюта псарню не держит. Ты не узнал, кто это был?

– Нет, он прятал лицо. Впрочем, человека можно узнать и по повадке. У меня появились кое-какие соображения, но об этом пока рано. Я должен быть до конца уверен, прежде чем… М-м-м! – Валентин запнулся и застонал. – Черт, он, кажется, изрядно повредил мне ребро…

– Болит? Ну еще бы! Конские копыта не шутка! Я провожу тебя в дом и сделаю тугую повязку из длинного полотенца, говорят, это помогает в качестве неотложной помощи даже при переломе ребер. И холод на ушиб нужно положить, чтобы гематома не набежала. А завтра тебя осмотрит врач.

Я попыталась подставить Валентину плечо так, как это делают изображенные на фронтовых открытках сестры милосердия, выводящие раненых бойцов с поля брани.

Но штабс-капитан, как и следует бравому офицеру, отверг опору в моем лице.

– Не смеши меня, Леночка, дойти до своей комнаты я пока еще способен и без посторонней помощи. А вот за повязку спасибо, будет очень любезно с твоей стороны немного позаботиться обо мне. Послушай, а где же Анна Афанасьевна? Неужели она ничего не слышала и продолжает спокойно спать?

Отсутствие Анны и вправду казалось странным…

Анюту мы обнаружили сразу же, как только вошли в дом. Она без сознания лежала на ступенях лестницы, а возле нее в полном отчаянии суетилась няня.

– Батюшки-святы, – забормотала старушка, увидев нас. – Дитятко мое, Нюточка, на шум побежала и недобежала… Совсем стала слабенькая – чуть что, кувырк, и без чувств. Ой, боюсь, как бы головушку-то об ступени не разбила. Детка моя золотая… Хуже нет – на лестнице падать. Вот горюшко! И ведь обморок за обмороком, это не к добру!

Несмотря на все мои возражения и напоминания о поврежденном ребре, Валентин все же поднял бесчувственную Анну на руки и бережно, как ребенка, понес наверх в спальню.

У меня снова появилось много дел – нужно было оказать медицинскую помощь всем страждущим, к числу которых присоединилась и требующая сердечных капель няня.

Когда со всеми повязками, растираниями, компрессами, каплями и микстурами было покончено и обитатели дома устроились в своих спальнях, я, вооружившись фонарем и на всякий случай браунингом, спустилась во двор, чтобы разыскать потерянную всадником треуголку. Ведь она, поди, так до сих пор и валяется там, где он ее обронил.

Как ни отвратителен был этот маскарад, но все же старинная шляпа – еще одна улика… Да какая улика! Если не следователю, так сыскному агенту или на худой конец мне самой она могла бы на что-нибудь сгодиться.

Но треуголки во дворе не оказалось… Исчезла, как и не бывало.

Сделав это малоприятное открытие, я повернулась и побрела к дому, хотя, может быть, следовало обойти парк и проверить, не скрывает ли он еще каких-нибудь неприятных сюрпризов.

Осторожный человек скорее всего так и поступил бы, однако я была измотана до последней степени и мечтала лишь о том, чтобы свалиться в постель. Меня не покидало чувство, что в наше время все, что ни возьми, происходит с единственной целью – доставить человеку побольше хлопот и неприятностей. Тут уж не до прогулок при луне…

Наутро я отправилась в Гиреево в полном одиночестве (Аня и Салтыков, как мне казалось, найдут в себе силы позаботиться друг о друге и без меня, а дела лечебницы на самотек не бросишь).

В этот день местный эскулап как раз навещал раненых, и мне, к счастью, не пришлось разыскивать его по всем окрестностям, чтобы отвезти в Привольное к новым больным.

Наскоро и с немалой долей формализма переделав в лечебнице самые необходимые дела, я попросила доктора поехать со мной к нашим пострадавшим. Поврежденное ребро Валентина меня сильно беспокоило, да и обмороки у Ани слишком уж часто случаются, что, впрочем, вполне объяснимо обстоятельствами. О собственной шишке на затылке я уж и не вспоминала…

Доктор обещал предоставить себя в мое полное распоряжение, как только завершит осмотр гиреевских пациентов. У меня осталось время, чтобы разыскать сыскного агента и рассказать ему о вчерашнем явлении призрака-верхового. Причем я настолько увлеклась историей с черным всадником, что чуть было не забыла о прочих, не менее важных фактах, как, например, следы постороннего пребывания в парадных покоях Привольного и нападение на меня в оранжерее…

Как я и ожидала, господин Стукалин выслушал сообщение про верхового призрака с большим интересом (ей-богу, заносчивому судебному следователю не мешало бы поучиться у полицейского агента вниманию к людям).

Однако при всем оказанном мне внимании трудно было понять, насколько серьезно сыскарь отнесся к моим словам – он был настроен на веселый лад.