Тайна убийства Столыпина

Почему же Есаулов, этот огромный детина, который мог прикрыть Петра Аркадьевича, покинул Столыпина и пошёл предупредить водителя автомобиля, что премьер скоро выйдет из театра? Разве не под наивным предлогом тот оставил незащищённым председателя правительства?

Вопросы генерала Курлова были разумными.

Организаторы всегда хотят оставаться в тени.

Ещё одна запись в серой тетради, сделанная рукой неизвестного автора. Он приводит свои соображения, которые основывает на собственном расследовании. Фиксирует то, что для многих исследователей является неразгаданной тайной, загадкой преступления, совершенного в Киеве.

“Устранение Столыпина было организовано высшими чинами империи. Исполнители акции знали, что государь желает избавиться от премьер-министра и намерен предоставить ему осенью, после своего отдыха и возвращения Столыпина из отпуска, новую должность, возможно, что наместником на Кавказе, подальше от двора. Активно выступала против премьера императрица, которую подстрекало окружение и в первую очередь Распутин. Исполнителем воли императрицы был дворцовый комендант Дедюлин, влиявший на Спиридовича и Курлова. Обоим в случае устранения Столыпина было обещаны почёт и повышение. Организовывая провокацию, Курлов и Спиридович доверились Кулябко, которого они посвятили в свои планы и под контролем которого действовал агент охранки Богров, находившийся на крючке у Кулябко. Раскрытие тайны его секретного сотрудничества могло обернуться для Богрова смертью. И на этом сыграл Кулябко, вовлёкший своего бывшего секретного сотрудника в авантюру. Убивать Столыпина они не хотели. Смерть его в их планы не входила. Они хотели только попугать царя — на его глазах пытаются расправиться с ненавистным народу премьер-министром. Такая же история может случиться и в другой раз, коли революционеры так страшно ненавидят Столыпина. Это должно было послужить поводом для его немедленной отставки. В случае отставки Столыпина Курлов получал должность министра, Кулябко переходил в товарищи министра, Веригин получал департамент полиции”.

Да, на бумаге всё складно. А как быть с Богровым? К чему такой важный свидетель? С какой стати?

А Богров во всех деталях этого придуманного плана был всего лишь пешкой. Пешки первыми исчезают с шахматной доски. Первыми исчезают они и в больших заговорах.

“Богрова должны были убить. Раненый Столыпин в обмен на растерзанного террориста, революционера — чем не плата организаторам за сорванное преступление? Всё сошло бы организаторам с рук, если бы Столыпин остался в живых, а Богров лежал бы на полу окровавленный, бездыханный.

Государь, на глазах которого разыгралась бы вся эта трагедия, был бы ошеломлён: его столько раз пытались убить, и вот перед ним, на его глазах, убивают верного его министра, а он остаётся в полном здравии и благополучии. Как бы оценил он своих подданных, спасших ему жизнь!

Акция в Киеве — награды, повышение по службе одним, потеря портфеля другим и смерть мелкого предателя, посылавшего на каторгу своих товарищей, — вот и весь расклад!”

А что же Курлов? К каким выводам приходит он спустя много лет после преступления, которое не предотвратил, хотя в силу своего служебного положения был обязан это сделать?

“Возможно допустить, что сведения, сообщённые Богровым Кулябко, были вымышлены и он, пользуясь доверием к нему охранного отделения, решил выполнить террористический акт. Мероприятия по охране и в этом положении не подлежали никакому изменению, так как игнорировать эти сведения, по сложившейся в Киеве обстановке, не представлялось допустимым. Личных счетов с покойным министром у Богрова, конечно, быть не могло, а потому у него не могло быть и инициативы совершить это убийство с риском для своей жизни. Приходится, таким образом, прийти к убеждению, что этим преступлением руководила какая-либо иная, неведомая нам сила...

Следствием её обнаружить не удалось, да, по-видимому, оно к этому и не очень стремилось. На моё заявление, что не следует торопиться предавать Богрова суду, а тщательно, путём политического розыска, расследовать мотивы преступления и возможных сообщников, мне было отвечено, что нежелательно вмешивать в судебное следствие политическую полицию. Богров был осуждён, и правительство, столь мало интересующееся обстоятельствами, которые, с моей точки зрения, должны составлять суть каждого дела, обрушилось всей силой судебного аппарата на меня и моих подчинённых”.

Первые объяснения капитана Есаулова были такие: от имени Столыпина его просили выйти к автомобилю. Потом он стал утверждать другое: Пётр Аркадьевич просил его предупредить водителя, что они первыми выйдут из театра, чтобы спешно отъехать.

Надо ли было выходить для этого из зала, оставляя премьера без охраны?

Кто передал слова Столыпина, адъютант не сказал.

Из серой тетради: