Тайна улицы Дезир

Проработав столько лет в криминальной полиции, она думала, что видела все оттенки крови, палитра которой казалась ей весьма ограниченной. Но считать так — значило не знать Санто Гадехо, чилийца, большого специалиста по брызгам мозгов, анатомическому расчленению и изнасилованиям, предшествующим Армагеддону. В «Сумасшедших куклах» были и кровь, и вопли ужаса, и стоны страсти, и крики. Похотливый гений Зла создал в своей лаборатории армию кукол-убийц, которых использовал помимо всего прочего для удовлетворения желания, беспрестанно мечущегося между Эросом и Танатосом. Это был самый утомительный фильм, когда-либо виденный Лолой, и ее веки решительно боролись с силой гравитации.

С точки зрения Ингрид, уже в этот первый вечер фестиваля напряжение в зрительном зале достигло своего пика. И она боялась его нарастания. Она ждала, что скоро появится Болтун, — Элизабет обещала подать им знак, — и что какой-нибудь посетитель поведет себя странно. Однако пока завсегдатаи вели себя смирно. Большинство посетителей выглядели как студенты и ходили группами. Посмотрев бредни сеньора Гадехо, можно было понять потребность в компании, чтобы на всякий случай рядом было чье-нибудь плечо, рука или бедро, сочувствующие, живые, утешающие.

Ингрид поставила пакетик с попкорном между их креслами. При каждом разбойном нападении ее правая рука стискивала левое бедро Лолы, а все тело сотрясалось, словно от удара электрическим током. Эта подростковая реакция не раздражала. С каждым днем Лола все больше ценила свежесть восприятия и непосредственность американки.

На застывшем лице самой красивой и самой проворной куклы светилась нежная и лучезарная улыбка Мадонны. Она убила порнозвезду, содрав с нее живой кожу, а после перерезав ей горло мечом, заменила ее на съемках фильма. Она сняла свою черную накидку, под которой обнаружилось великолепное гибкое тело со встроенной в спину батареей, и потрясла не менее великолепным самурайским мечом, с помощью которого начала методично расчленять съемочную группу. Каждый раз, когда она отрезала какой-нибудь член, нос, ухо или голову — лампочка на ее батарее вспыхивала зеленым огоньком, и из неизвестной точки на ее теле раздавалась записанная фраза, произносимая голоском маленькой девочки: «Меня зовут Белла, и я хочу есть». Потом ритм действия замедлился. Белла сидела на кровати, вся в крови и с мечом в руке. Крупным планом показали ее лицо из пластика и стеклянные глаза, лишенные выражения. Но она по-прежнему улыбалась — неподвижной ангельской улыбкой.

Лола отдала должное актрисе и стала ждать продолжения. Когда открылась дверь, Белла вытерла свой меч о юбку обезглавленной ассистентки режиссера. Вошел герой, журналист-следователь и одновременно ас боевых искусств. Он решил победить злобное создание, несмотря на невероятно эротические попытки куклы соблазнить его. Карьера Беллы нашла свой конец на перевернутой стойке освещения, рассыпающей снопы искр. В позе распятого Христа расчлененная кукла бесконечно повторяла: «Меня зовут Белла, и я хочу есть… меня зовут Белла, и я хочу есть… меня зовут Белла, и я хочу есть… меня зовут Белла, и…»

В какой-то момент Лола подумала о куклах Ринко Ямады-Дюшан. О коллекции изображений молодых девушек, частично служивших художнице источником вдохновения. Она жалела о том, что не попросила Максима показать ей кукол. Темп действия «Сумасшедших кукол» снова замедлился: герой вошел в свою опустевшую мастерскую, очищенную от присутствия монстра, чтобы отдохнуть перед беспощадным ответным ударом. Лола закрыла глаза и в конце концов заснула.

Лола в одиночестве прогуливалась по набережной Сены. Разлившаяся река подбиралась к ее туфлям. Она подошла к мосту, поросшему водорослями, развевавшимися на ветру, как волосы. На ней было серое пальто и шапка Ингрид. Ей очень хотелось, чтобы ее американская подруга шла сейчас рядом с ней по направлению к этому огромному мосту, обозначенному буквой «К». За ней находился мост Н — Наполеоновский, но о существовании моста К она и не подозревала. В Париже не существует моста К. Лола прекрасно осознавала, что спит.

Внезапно она увидела Ванессу Ринже. Девушка, одетая в черный чепец и белую сутану, была привязана к одной из опор моста. Ее тело было огромным. Почти таким же, как тело зуава. Вода доходила ей до лодыжек. «Скажи мне, девочка, кто тебя убил!» — приказала Лола. Но Ванесса ничего не слышала. Лола вошла под мост. Звук ее шагов гулко раздавался под сводами, и она бросилась на влажные камни, повторяя: «Меня зовут Лола, и я хочу домой… Меня зовут Лола…» На горизонте замаячила какая-то красная точка. Лола продолжала идти вперед. Эта точка оказалась колпаком Груссе. Только Лола не поняла, был ли это фригийский колпак или колпак Штрумпфа? Жан-Паскаль Груссе стал ниже на добрых двадцать сантиметров и сжимал ручки тачки, наполненной каким-то красным веществом.

Набережная была завалена тачками. Они громоздились одна на другой, а некоторые опрокидывались, выплескивая свое кровавое содержимое.