Тайна ультиматума. Повести и рассказы

— Ваши сводки я читаю и насчет меморандума знаю. Если у вас дело, идите к своему начальнику, Уилкинсону. У меня мигрень, а вы лезете…

Тернер сделал шаг назад и захлопнул дверь. Уайт посмотрел на адъютанта, прищурившего глаза, потом на дверь и громко сказал:

— Получился не тот ветер, а «восточный». Потому что вы все… — Он четко произнес непечатное слово и вышел в коридор.

Пёрл-Харбор

1

Стрелка часов неумолимо приближалась к цифре 1. Посол Номура ходил взад и вперед по кабинету. Он был одет для официальной встречи с Хэллом — в визитке и брюках в полоску, но на ногах оставались домашние туфли. Посол Курусу терпеливо сидел на диване и курил, но вскоре тоже не выдержал и стал кружить по комнате.

Телеграммы с текстом меморандума были доставлены в посольство с большим опозданием. Их получали в Вашингтоне в течение всего вчерашнего дня, но вместо того чтобы посылать телеграммы адресату по мере получения, администрация телеграфа накапливала их и доставила в посольство кипу депеш только к вечеру.

Расшифровка телеграмм заняла всю ночь. Затем надо было отпечатать текст меморандума начисто на английском языке для вручения американскому правительству. Однако прибегать к помощи машинисток было категорически запрещено. Токио специально предупредил об этом. Машинистки — особы женского пола, а этот пол не предназначен для хранения государственных секретов. Поэтому на рассвете воскресного дня — 7 декабря — чины японского посольства в Вашингтоне, разделив между собой текст, засели за «ундервуды» и «ремингтоны» и стали печатать. Одни — указательными, другие — средними пальцами обеих рук.

Но в программу экзаменов на звание дипломатического чиновника не включено искусство машинописи. Поэтому печатание шло крайне медленно, и никакие поторапливания со стороны обоих послов не помогали. Наоборот, понукания нервировали и смущали переписчиков, пальцы их попадали не на те клавиши. А делать помарки было нельзя — в историческом документе, предъявляемом правительству другой страны, неудобно стирать резинкой буквы, а тем более забивать их. Приходилось вынимать испорченную страницу и закладывать новую.

Через каждые пять минут в комнату машинисток вбегали советник и первый секретарь, умоляющим шепотом повторяли: «Скорей, послы ждут!» — и сообщали, сколько минут осталось до часу дня: на этот час назначена встреча послов с государственным секретарем для вручения документа.

Готовые страницы по одной передавались в кабинет, где находились Номура и Курусу. Там в последний раз проверяли, нет ли опечаток, и некоторые страницы отсылали обратно для перепечатки.

К часу дня закончить печатание документа не удалось. Послу Номура пришлось попросить Хэлла отложить встречу до 1 часа 45 минут. Последняя страница меморандума была отпечатана ровно в 1 час 55 минут. К этому времени все посольство уже знало содержание трех последних телеграмм, полученных утром, — о том, что правительство благодарит всех за труды и приказывает уничтожить то, что до сих пор береглось как бесценное сокровище — шифровальную машинку и шифры.

Советник посольства, проверяя на ходу последнюю страницу, вбежал к послам. Номура схватил страницу, запихнул ее в папку и, вкладывая папку в портфель, заковылял к лестнице. Советник накинул на плечи адмирала пальто, кто-то из чиновников подскочил к послу со шляпой, но тот отмахнулся. Когда Номура усаживался в машину рядом с Курусу, подбежали с перепуганными лицами секретарь-драгоман и старшая горничная. В руках у горничной были ботинки — Номура чуть было не поехал к Хэллу в шлепанцах. С помощью горничной адмирал надел и зашнуровал ботинки. Курусу вдруг стал хлопать себя по карманам — обнаружил, что нет платка. Номура сердито крякнул и приказал шоферу ехать.

Послы прибыли в государственный департамент в начале третьего. Их заставили ждать 20 минут. За это время государственный секретарь закончил чтение последней сводки с полным текстом документа, который ему должны были вручить японские послы.

Войдя в кабинет Хэлла, послы молча поклонились и подошли к столу. Хэлл молча показал им на кресла, и они сели. Номура открыл портфель, извлек папку и протянул ее Хэллу. Тот раскрыл папку, сделал вид, что читает текст, небрежно перелистал страницы меморандума и, захлопнув папку, слегка дрожащим голосом произнес:

— За полвека моей государственной деятельности я не видел еще подобного документа, наполненного таким количеством… — он вдохнул воздух и посмотрел в упор на адмирала, — гнусной лжи и грубых искажений.

Хэлл слегка привстал и дернул подбородком. Послы поднялись, оправили фалды сзади, молча поклонились и пошли к дверям. Выйдя в коридор, они увидели, что их ждет лифт — старичок лифтер держал дверцу открытой. Он, очевидно, знал, что на этот раз послы не задержатся.

Номура и Курусу спустились вниз, в холл, и взяли у гардеробщика пальто. Никто из чиновников азиатского отдела не провожал их.