Тайна Урулгана

— Не знаю, — сказала Ниночка, возвращенная из Лондонской библиотеки на берег Лены раньше, чем успела подобрать там себе книгу по вкусу. — Я теперь ничего не знаю.

— А то нам здесь рассиживаться нету резона, — сказал казак. — Если вы до Новопятницка поплывете, мы вас отвезем — чего не отвезти. А может, в Булун вернемся? Там Ефрем Ионыч вас встретит, потом на пароходе обратно привезет. Вы уж решайте, а у нас тоже, простите, дела есть.

— Я поговорю с Вероникой, — сказала Ниночка.

— А если этих не дожидаться, сгинут они в тайге, ей-богу, сгинут, — сказал казак. — Они тайги не знают — либо с голоду подохнут, либо медведь задерет.

— Медведь не задерет, — сказала Ниночка, которая как-никак сама была таежным жителем, — медведи сейчас сытые.

— Какой сытый, а какой и не так, — ухмыльнулся казак. — По-христиански, конечно, надо бы за ними сходить — вернуть.

— Они плохие люди, — сказала Ниночка.

— Тебе ли, барышня, судить?

— И мне тоже, — твердо сказала Ниночка. — Судят люди. — Не мала судить?

— Я судила, — сказала Ниночка. И сказала правду, потому что тут же вспомнила, как они сидели всю ночь в доме Сташинских в Белостоке и спорили, убивать ли варшавского полицмейстера.

Казак постоял рядом, помолчал.

— И куда они побегли? — сказал он потом. — Там мест населенных нету. И тунгусы там не ходят — место плохое. Там весной еще камень упал с неба — боятся тунгусы. Слыхала?

— Конечно. — И тут же мысли Ниночки приобрели иное направление. — Конечно же, туда отправилась экспедиция. Профессор Мюллер, Костя Колоколов и еще двое. Они этот камень ищут.

— Чудеса! — сказал казак. — И на что он им сдался? Ниночка не ответила. Вдруг все, что происходило, предстало

перед ней в новом свете. В тайге Костик. В тайге страшный китаец.

Тоска уступила место тревоге. Ниночка поняла — она хочет увидеть Костика, она боится за Костика. Костик в тайге, он такой беспомощный…

Вечером Вероника согласилась выпить чаю и съесть галету. Она оторвалась от могилы — и хорошо, еще час, и всю кровь из нее высосали бы комары, даже лицо распухло.

Пегги намазала лицо Вероники прованским маслом, лицо блестело.

Сейчас Вероника была совсем не так хороша, как в тот день, когда сошла на пристань в Новопятницке. Но кому до этого дело?

Вероника совсем ослабла. Она пошла в избу, Пегги уложила ее на скамью, ту самую, где умирал ее отец, и накрыла пледом.

— Попробуйте поспать, мисс, — уговаривала Пегги госпожу. — Вы не спите уже двое суток.

— Не хочется, — тупо отвечала Вероника и отвернулась.

Ниночка села на скамью в ногах у Вероники. Надо было поговорить. Вроде бы Вероника уже пришла в себя настолько, что могла рассуждать. Ниночка спросила ее, когда можно отплывать. Вероника спросила, не вернулся ли Дуглас.

— Казак говорит, что они погибнут в лесу, — сказала Ниночка.

— Они это заслужили, — сказала Вероника. — Но мы не можем этого допустить.

— Разумеется, все же живые люди, — согласилась Пегги, сложив полные руки на высокой груди. — Наш христианский долг взять их с собой.

— Если они сами этого захотят, — сказала Ниночка. — В чем я сомневаюсь.

— Мы должны их найти, — произнесла Вероника, гладя в потолок.

— Мы ничего никому не должны, — сказала Ниночка. — Я не согласна с христианскими догмами.

— Дело не в догмах, — возразила Вероника. — У них все бумаги отца. Я обязана привезти их в Лондон. Отец просил меня… Отец сделал какое-то большое открытие. Он открыл землю короля Эдуарда. Мой отец должен получить ту честь, которой заслуживает.

— Вы приедете в Лондон и расскажете обо всем.

— Глупо, — возразила Вероника. — Мне никто не поверит.

Она приподнялась на локте и посмотрела в упор на Ниночку.

— Мне никто не поверит! — сказала она громче. — Мне даже не поверят, что я нашла отца. У меня нет доказательств!

— Но в Новопятницке вам напишут документ, — сказала Ниночка. — Официальную бумагу о том, как погиб ваш отец. И все ее подпишут. Вы же были не одни.

— У меня нет ни строчки, написанной отцом.

— Завещание они украли, — сказала Пегги. — Завещание! Как моя госпожа докажет, что мистер Смит умер и она его наследница?

— Неужели документы…

— Документы, документы! — воскликнула Вероника. — Русские документы из дикого русского местечка! Мне скажут, что я заставила вас написать их и заплатила вам. Может, даже своим телом!

— Но могила вашего отца?

— Могила? Кто найдет ее через год? Никто даже не знает, как называется это место! Его нет ни на одной карте!

— Что же вы предлагаете? — спросила Ниночка раздраженно. Ей были неприятны тон Вероники и презрение, прозвучавшее в ее голосе.

— Я найду их, — сказала Вероника. — Я пойду в лес, найду Дугласа и отниму у него бумаги.

— А он отдаст? — спросила Ниночка.

— У вас есть здесь солдат. Он пойдет с ружьем. Он их застрелит.

— О, госпожа, русский солдат не будет стрелять ради вас, — сказала Пегги.

— Тогда я пойду одна. Я догоню Дугласа. Я скажу ему, что согласна стать его женой. Я буду его рабой… Он же этого хочет?

— Я не знаю, чего хочет мистер Робертсон, — сказала Ниночка, — но не исключено, что он хочет вовсе не вас.

— Но что? Что?