Тайна Урулгана

— И вы что, каждый день так раздеваетесь и одеваетесь? — спросил заинтересованно пришелец. — Сколько же это занимает времени?

— Не знаю… Я никогда… Не все ли равно…

Теперь юбка. И тоже крючки — шестнадцать крючков…

— Но что вы намерены делать? — так и не догадавшись о цели столь сложного действия, спросил Рон.

— Я отдаюсь вам, — прошептала Ниночка. — Я ваша… Я люблю Костю, я никогда не переживу измены ему, но ради свободы…

— Вы желаете вступить со мной в сексуальные отношения? — сообразил наконец пришелец.

— Называйте как хотите. Я знаю, что мужчины готовы на все ради этого…

— Но разве возможны подобные отношения без любовного чувства? — спросил пришелец.

— Я не знаю. — Ниночка шла к нему, опустив руки, но тут расстегнутая юбка, шурша, упала на пол, Ниночка хотела подхватить ее, запуталась в складках и села на пол.

— Значит, вы полагаете, что я, вступив с вами в сексуальные отношения, — размышлял вслух Рон, — соглашусь расстаться не только с дупликатором, но и с собственной жизнью? Мне приходилось читать о том, что трагическая любовь приводила к гибели партнеров либо партнера. Но сделать это без любви?

— Это ужасно, — согласилась Ниночка, не поднимаясь с пола.

— А вы не подумали о том, что я сейчас могу удовлетворить свои сексуальные потребности, но после этого не захочу жертвовать своей жизнью?

— Не может быть! — Ниночка в ужасе попыталась подняться, но наступила на край юбки. — Вы не посмеете! Это нечестно…

* * *

Вероника отошла к ручейку, вяло текущему по болоту, чтобы умыться. Ее окружала грязь, грязь, грязь… Вода в ручейке была ледяной и пахла лесной гнилью.

— Мисс Смит! — окликнул ее из-за дерева японец.

— А! — Вероника готова была закричать, но японец поднес палец к губам, и Вероника кричать не посмела.

— Мисс Смит, у меня к вам есть деловое предложение.

— Отдайте мне бумаги, а то я позову Костика и казака. Они вас убьют.

— Они меня убьют, и вы ничего не получите.

— А в каком случае получу?

Вероника была хладнокровной молодой женщиной и привыкла к самостоятельности. Ничего, кроме разочарования, мужчины, претендовавшие на то, чтобы оберегать ее, не приносили.

— Я передам вам все бумаги отца, ваше завещание — все. При одном условии: если вы возьмете у пришельца прибор под названием дупликатор.

— Тот, из-за которого вы пытались убить невинного человека?

— Я могу сейчас убить вас раньше, чем вы позовете на помощь.

— А какие гарантии, что я получу бумаги?

— Мое слово самурая.

— Оно существует?

— У вас нет выхода.

— У меня есть выход. Я позову на помощь…

— Не успеете. Через час я буду ждать вас здесь же. Бумаги будут со мной.

Маркиз исчез.

— С кем вы разговаривали, мисс? — спросила Пегги, которая подошла к ручейку за водой.

— Тебе показалось, — отрезала Вероника.

* * *

Когда профессор Мюллер подходил к кораблю Рона, он еще толком не знал, что скажет. Он знал, чего хочет, но не знал, что скажет.

У входа в корабль он обернулся. Менее всего ему хотелось бы ставить под угрозу жизнь пришельца, зная, что здесь скрывается опасный убийца.

Потому он совсем не ожидал, что какая-то растрепанная, полуодетая фигура вылетит ему навстречу из корабля — волосы взлохмачены, блузка расстегнута, юбка тянется по земле, пальто в охапку…

— Мадемуазель Черникова? Это вы? — спросил профессор, но ответа не получил. Рыдая, девушка скрылась в буреломе.

«Не может быть, — сказал себе профессор, останавливаясь перед люком корабля. — Неужели он напал на девушку и пытался ее обесчестить? А производит впечатление хорошо воспитанного молодого человека. Впрочем, что мы знаем о нравах на дальних планетах? Не исключено, что они проповедуют у себя свободную любовь и распущенность нравов. Как известно, поздняя Римская империя, с точки зрения цивилизации бывшая передовым государством Земли, тем не менее отличалась именно распущенностью нравов».

Рассуждая таким образом, Мюллер все не решался войти в корабль.

Но тут слабый голос Рона прозвучал у него в ушах:

— Вам что-то нужно, профессор?

— Нет, — смутился Мюллер. — Я так, проходил, хотел проверить, как вы себя чувствуете.

— Вам ничего не нужно от меня?

— Ни в коем случае, — искренне произнес профессор.

— Тогда заходите. Я как раз закончил ремонт корабля и могу позволить себе краткий отдых.

Астронавт лежал на диване, составленном из мягких кресел. Он еще более осунулся и производил впечатление человека, находящегося при последнем издыхании.

— Простите, — сказал Мюллер, — я не хочу вмешиваться в вашу жизнь и не мне судить о ваших нравах, но, входя к вам, я увидел мадемуазель Черникову в странном виде…

— Я не причастен к ее виду, — ответил печально пришелец. — Дело в том, что она предлагала мне свое тело в обмен на… дупликатор.

— Дупликатор? А он ей зачем?

— Для революционной борьбы, — сказал Рон.

— Но это же несерьезно, — сказал в сердцах профессор. — Что она, пули в нем будет отливать, что ли?

— Очевидно, и пули тоже.

— Надеюсь, вы ей не отдали этот прибор?

— Вы же знаете, что я не смогу без него улететь. Я умру.

— И умрет надежда Земли? — спросил Мюллер.