Тайна утопленной рамы

Тут послышалось тарахтение мотора — шла Гришкина лодка. Через минуту она причалила, мы быстро загрузились в неё и поплыли, махая всем руками. Отец Валентин сделал благословляющий жест, заметный только нам — аккуратный такой, ну, как в конце французского фильма «Три мушкетёра» кардинал Ришелье незаметно благословляет Атоса, Портоса, Д'Артаньяна и Арамиса, когда они проезжают прочь и уже этого не видят…

Вот так отец Валентин и провожал нас — в рясе и капитанской фуражке, кисть правой руки приподнята в благословляющем жесте.

Глава ПЯТАЯ. ТАИНСТВЕННАЯ НАХОДКА

Прямо не знаю, как мне рассказывать о рыбалке! Если шаг за шагом — вот отплыли, вот приплыли, вот на берегу разложились и так далее — то улетучивается что-то самое главное. А если описывать это главное, то вообще завязнешь, потому что главного получается слишком много. И как мотор ровно бурчит, а над водой уже туманом тянет, лёгким и слабым, рваненьким таким, и ощущение от этого тумана, будто сумерки наступают быстрее, чем на самом деле; и как берега мимо проходят, ближний и дальний, деревья будто застыли, и лишь доносятся сквозь них загадочные шорохи и звуки; и как мотор смолкает, когда подходим поближе, и теперь слышен ровный скрип уключин и такой же ровный плеск весел, а комары, все больше наглея, начинают звенеть вокруг просто ужас, выискивая любое незащищённое место, чтобы накинуться и укусить — хорошо, мама дала нам с собой лосьон от комаров; и как сначала забрасываются сети, а потом мы причаливаем, и расчехляем удочки, и я показываю Фантику, где лучше всего будет ночной клёв — это надо пройти по валунам, торчащим из воды, и забрасывать удочку с последнего из них, где уже глубина — а Ванька всё-таки ставит свои донные удочки, а потом направляется чуть вверх по Удолице, до ручейка, который является её притоком: ручеёк уже не входит в территорию заповедника, а Ванька почему-то уверен, что если где и клюнет щука, то только там, и мы видим, как мелькает в темноте между деревьев Ванькин фонарик, и слышим, как Ванька чертыхается, споткнувшись об очередную корягу; и как Гришка с напарником — Петром Антонычем, который говорит, что его можно называть просто «Петя», даже не «дядя Петя» — раскладывают костерок на берегу и травят всякие интересные истории, выжидая, когда можно будет пойти выбирать сети; и как продрогшая Фантик возвращается к костру, и мы её отпариваем горячим чаем, и все впятером уничтожаем запакованные нам бутерброды, а Фантик забирается в спальный мешок и, услышав, что с рассветом, после того, как выберут сети, Гришка попытается прогуляться в одно местечко, где иногда ходит форель, и закинуть удочки, просит обязательно её разбудить, потому что она тоже хочет наловить форелей; и как мы прислушиваемся и приглядываемся к лесу, и в какой-то момент принимаем Ванькин фонарик за блуждающий огонёк; и как глаза слипаются — и вдруг пробуждаешься, вздрогнув, когда небо начинает сереть, и быстренько подбрасываешь несколько крупных сучьев в догорающий костёр, сухие сучья сразу занимаются, и тебя обдаёт волной жара, а воздух над разгоревшимся костром такой зыбкий и дрожащий, такие отсветы и переливы бывают в стекле, когда его быстро наклоняешь то туда, то сюда… — словом, это все важно, и ещё тысяча других вещей, перечислять которые было бы слишком долго. Это целая повесть получится из такого перечисления.

Поэтому начну лучше с самого утра, с того момента, когда нам крупно повезло: с первым рассветом нам удалось выловить четыре небольших форели, причём одна клюнула у Фантика, и Фантик пришла в абсолютный восторг.

Гришка и Петя взялись быстро их засолить. Выпотрошив серебристых рыбин и сделав надрезы у них на коже, они натёрли форелей крупной солью и, переложив крапивой, пристроили между плоских камней, сверху положив не очень тяжёлые, поровней и потоньше по форме, чтобы гнёт был «деликатным», как выразился Гришка.

— Часа через два будет готово! — оповестил он. — Малосольная форель — это такое лакомство, какого ни в одном ресторане не отведаешь, потому что настоящий вкус у неё лишь тогда, когда её засолишь совсем свежей, только выловленной! И это, считайте, вам повезло! Сами знаете, форель обычно ходит севернее, и в наши места забредает нечасто! Наверно, она ради вас расстаралась — в честь твоего приезда, Фантик, прежде всего!

Фантик закраснелась от смущения и удовольствия. Ну да, всегда приятно, когда ради тебя происходит что-то необычайное, да ещё другие с этим соглашаются и говорят вслух.

— А пока она засолится, не мешало бы сети проведать, — сказал Петя. — Самое время…

Мы проверили сети и выбрали довольно неплохой улов: штук по пятнадцать леща и чухоня, несколько щучонков и даже небольшого сома. Приблизительно через час мы вернулись на прежнее место, и Гришка с Петей взялись сразу закоптить часть рыбы — соорудили над костром коптильную решётку, приволокли молодых веточек и листьев ольхи и принялись разбирать улов. Скоро запахло ольховым дымком, и Гришка повернулся к нам: