Тайна, в которой война рождалась

Аншлюс прозвучал словно звон стекла из первой рамы, выбитой гитлеровцами в Европе. Если кому-либо на Западе еще нужны были доказательства, к чему вела политика "умиротворения", то они были налицо. Появление германо-фашистских танков в Вене со всей остротой ставило вопрос о судьбе Чехословакии и Дунайского бассейна в целом. Теперь Германия угрожала не только соседям, но всем европейским государствам.

Судьба мира зависела от позиции западных держав, от их готовности пойти на решительные и мужественные действия. Именно к этому и призывало Советское правительство. Оно решительно осудило германо-фашистскую агрессию против Австрии. СССР заявил о своей готовности участвовать в коллективных действиях для пресечения дальнейшего развития агрессии и устранения усилившейся опасности мировой войны.

"Завтра может быть уже поздно, - говорилось в заявлении народного комиссара иностранных дел СССР от 17 марта 1938 г., направленном Англии, Франции, США, Чехословакии и врученном представителям печати, - но сегодня время для этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира".

Запад ответил устами Чемберлена, выступившего в парламенте 24 марта. Премьер Англии начисто отверг советские предложения о коллективных мерах. Он ханжески заявил, что разговоры о применении силы заслуживают самого сурового порицания, поскольку чинят "помехи" деятельности дипломатии. Британское правительство не может заранее принять никакого обязательства в отношении района, "где его жизненные интересы не затрагиваются в такой степени, как это имеет место в отношении Франции и Бельгии". По существу, это означало отказ от оказания помощи Чехословакии в случае германской агрессии.

"Чемберлен высказывается против предложения СССР, потому что оно направлено... против агрессии! - писала в те дни "Правда". - Надо думать, что в Берлине, Риме, Токио... чутко прислушивались к тому, о чем говорил британский премьер, и его "нет" звучало для поджигателей новой войны, как самое определенное "дерзай"".

...Вечером 11 марта, когда оставались считанные часы до вторжения германских войск в Австрию, колоссальное здание "Дома летчиков" в Берлине сверкало огнями. Герман Геринг, только что произведенный в рейхсмаршалы, устроил грандиозный прием. Среди тысячи приглашенных - фашистские иерархи, военные, дипломаты. Гости съехались к 10 часам. Однако сам виновник торжества появился около 11 и сразу же уединился с посланником Чехословакии в Берлине Мастны.

- Даю вам слово чести, - заявил фельдмаршал, - что Чехословакия не имеет ни малейшего основания испытывать какие-либо опасения в отношении Германии. Германское правительство будет и впредь проводить политику улучшения отношений между двумя странами. Но при этом Германия желала бы получить заверение от чехословацкого правительства, что оно не намерено в связи с событиями в Австрии проводить мобилизацию.

За полчаса Мастны успел съездить в посольство и связаться по телефону с Прагой. Когда он привез желаемое заверение, Геринг открыл ему небольшой "секрет". "Фюрер" отлучился на несколько дней из Берлина и возложил на него все заботы по руководству рейхом. Таким образом, сделанное фельдмаршалом заявление следует рассматривать как официальную позицию правительства, а сам "фюрер" является поручителем его "слова чести".

Примерно в те же часы, когда Геринг изливал свои дружеские чувства Мастны, Гитлер обсуждал обстановку с Йодлем{66}.

"...Фюрер высказывает мысль, - записал йодль в служебном дневнике 11 марта, - что решение чешского вопроса не представляется ему срочным. Сначала нужно переварить Австрию.

Однако следует энергично продолжать подготовительные мероприятия к проведению плана "Грюн"{67}, их надо будет снова пересмотреть ввиду изменившегося стратегического положения после аншлюса Австрии".

Беспрепятственный захват Австрии вдохновил немецких фашистов на дальнейшую агрессию. Еще незадолго перед тем, как свидетельствует протокол совещания от 5 ноября 1937 г., Гитлер полагал, что аншлюс будет возможен лишь при удачном стечении обстоятельств. О" рассчитывал на возникновение вооруженного конфликта между западными державами и Италией либо на глубокий внутриполитический кризис во Франции, что позволило бы сбросить ее со счета как военный фактор. Ни того, ни другого не случилось. И тем не менее Англия и Франция допустили захват Австрии. Стало быть, решил "фюрер", можно действовать еще смелее.

В конце марта в Берлин был срочно вызван лидер "судето-немецкой партии" Чехословакии К. Генлейн{68}. Гитлер заявил ему о намерении уже в ближайшем будущем "разрешить" судето-немецкую проблему. Отныне Генлейн считался "штатгальтером" в Чехословакии. Перед ним была поставлена задача: используя в качестве предлога требование о предоставлении самоуправления немецкому меньшинству, спровоцировать политический кризис. Одновременно гитлеровцы разработали тактику, которой следовало придерживаться на переговорах с чехословацким правительством.