Тайна Вечности (СИ)

- Ты должна разобраться, кто это сделал, точно определить. Потом сказать мне и только после этого уничтожить предателя, - Питер загибал пальцы и от собственных слов на его душе скребли кошки. – Предатель и «крот» на одной территории, да ещё ты с Пинокио – перебор!

Душа обиделась. Она честно, почувствовал чувство обиды за его слова и удовлетворение. Она опасна. Он считает её таковой. Ладно. Это неплохо, но это почему-то неприятно.

- А чем тебе Пинокио не угодил? – всё-таки поинтересовалась псевдо-Сабрина.

- Потерянный он. Как зверёк дикий, не прирученный и озлобленный, сбившийся с пути и потерявшийся в тумане лжи. Его ещё можно вернуть в ряды хороших, но пока идёт война, я не могу довериться ему и положиться на него. В рядах войнов от одного может зависеть весь исход. Это чем-то похоже на шахматы. Иногда от пешки зависит больше, чем от ферзя.

Душа неуверенно кивнула и задумчиво погладила подбородок.

- Я могу идти выполнять?

- Да. Начни прямо сейчас. И к Пинокио лучше свои руки не тяни. Он тебе не ровня, хоть и где-то близок по духу.

Псевдо-Сабрина сжала руки в кулаки, но промолчала.

- И никто не должен узнать об этом.

Душа кивнула.

- Разумеется.

Питер сложил руки в замок и уставился на свечку. Он даже не обернулся, когда Душа переступила порог избушки. Шатен был сам себе противен и предпочитал переживать подобные чувства в одиночестве. Уж слишком много он натворил и ещё натворит… Это не Пинокио с Душой дикие, ненадёжные, а он. И пути назад для него нет. Каждый сегодня сделал свой ход и свой выбор. Теперь остаётся только ждать результатов.

========== 16. Морское путешествие. Вперёд, на дно. ==========

Дафна тем временем тоже не в ус дула. Она сосредоточенно обучалась магии у Питера всё это время, иногда она занималась и с Банни. С каждым днём магические предметы и магия обретали для неё новый смысл. Например, что если ты слаб волей, то ты никогда не подчинишь магический предмет и не заставишь его слушаться. Так же, как и собственные пальцы и организм. Везде требовалась чёткая дисциплина и самоконтроль, собранность и уверенность в том, что делаешь.

Девочка уже умело обращалась с волшебной палочкой и некоторыми перстнями, водила ковёр-самолёт и училась со Снежкой и Тобиасом Клейном сосредоточиванию, развитию силы воли и медитации. Она становилась взрослее и серьёзней на глазах. Ситуация с дядей и Шапочкой оставила на ней очень глубокий отпечаток. С Сабриной она не общалась, Гека избегала, помогала бабушке скорее по наитию, чем с прежней радостью. Даже Элвис не уменьшал её грусти, по-дружески зазывая её гулять и вечерами сопя на её коленках, когда она читала магические книги. Всё вокруг брюнетки, будто теряло краски. Неужели взросление – когда всё вокруг тебя серое? Нет цвета, нет прежней радости, ничего не хочется и сам себе отвратен?!

И нет, и временами да. Наблюдая за Питером, Дафна начинала это понимать. Она по-прежнему была «на ножах» со своим учителем, но огрызалась и рычала на него куда меньше. Его цели были ей не понятны, его действия вызывали подозрение, и спокойствия в её душу не приносили. Парень был сам себе на уме, всегда имел в рукаве не одну карту и никогда ничего не делал без выгоды или надобности. А ещё он прекрасно играл на чужих слабостях, если ему нужно было что-то получить. Действия всегда просматривал на несколько шагов вперёд, разрабатывая целую стратегию и вариантности исхода. Последнее по-настоящему пугало. Потому, чтобы он не замышлял, при любом исходе, шатен выходил если не в выигрыше, то сухим из воды.

И ещё её цель. Объединение Древних Народов для решающей битвы. А когда она будет? Битва – тебе не доставка пиццы с опозданием из-за пробок. Рвануть могло в любой момент. Больше всего пугала неуверенность в завтрашнем дне.

Дафна всё ещё ощущала себя слабой перед обстоятельствами. Что она сможет сделать? Да, сейчас она учится колдовству и да, у неё хорошо получается. Но что это всё стоит на поле боя? Такие вопросы она задавала себе часто и всегда избегала ответа на них перед самой собой.

Питер оборвал подобные мысли, как всегда просачиваясь сквозь полы палатки. Он был одет в серебристую свободную рубашку с голубыми вставками, облегающие брюки того же цвета и ботфорты без каблуков*, изукрашенные волнообразной вышивкой и пряжками. Его волосы, зачёсанные назад и сколотые там заколкой, имели очень мокрый вид. На его ушах красовались каффы, состоящие из цепочек и колечек. Они облепляли почти всё ухо.

В одной руке парень держал мешок, с локтя другой руки свисал ещё один кусок серебристой с синим ткани. По его костюму девочка поняла, что время пришло.