Тайна великого комбинатора и зигзаги любви

– Ну, милая Попу… Фигу… Какая? – упавшим голосом заикаясь, спросил Пэстик.

– Например, в военных фильмах, ты, хоть раз видел жирных мужчин в концлагерях? – поинтересовалась она, наезжая на него своим прелестным открытым бюстиком и не теряя надежду убедить Пестика в своей правоте.

– Милая Попочка, но причём же здесь концлагерь? Жоо, – стараясь сдерживать себя, – промычал Пэрчик.

– А притом, – не сдавалась Леночка, – что там их кормили не регулярно малокалорийной пищей, и при этом витамины вообще не давали, а я тебе их даю! Вот и весь секрет твоего вхождения в идеальную форму! Ну, в конце-то концов, нужна только воля и желание сделать своего ребёнка!

– Но так можно «склеить ласты», – выражал Пэстик, – тогда уж точно будет как в концлагере, что означает в переводе с арабского, отдам аллаху душу. Да и потом, я не хочу жить в концлагере! Моя душа требует ежедневного и разнообразного пищевого простора!

– А помнишь, дорогой Пэс, когда ты был немного стройнее и за мной ухаживал, уже тогда моя собака у моего дома покусала тебя. Видимо она, уже чуяла, что ты станешь жирным?

– Да Попа, жопа, помню! Но уж лучше бы он меня загрыз тогда, чем так мучиться сейчас!

– А как же наши будущие дети? – с дрожью в голосе вопрошала Леночка.

И не дождавшись от своего Пэстика звукового согласия, Леночка настойчиво продолжала кормить его кашкой из отрубей, и новой разработанной спец диетой, надеясь на быстрый результат. Но до быстрого результата, однако, было далеко, как до звёзд, так как Пэстик на работе регулярно что-то жевал и дополнительно добирал в обед к её спец диете и кашке из отрубей, милое его сердцу мясо! Так что его килокалории сильно не страдали от жёсткой Леночкиной диеты.

Но через некоторое время отруби всё же дали свои всходы и, его потянуло к другой! А в это же самое время Леночкины утончённые чувства металась в поисках идеального эталона для фигуры Пэстика, но когда нашла, то начала так тщательно изучать «эталон» очередного Аполлона, что не заметно для него и себя стала регулярно наставлять любимому Пэстику рожки, притом весьма большие и ветвистые! Так что организм Пэр-Дукова начал даже страдать от недостатка кальция. Но как всегда, всё тайное становится явным.

И вот однажды хмурой осенью, в очередной понедельник, Пэрчик пришёл на работу в тёмных очках и с синяком под глазом. Публика в отделе ожила в ожидании сенсации.

– Народ интересуется, как имя той кометы, которая так неудачно вас в глаз звезданула! – поинтересовался от имени здорового коллектива лысеющий, но подающий надежды инженер механизмов и душ человеческих.

– Вы не поверите, но нашу семейную гавань сегодня ночью посетила Шизи! – надеясь отделаться лёгкой шуткой, парировал Пэр-Дуков.

– А причём тут Шизи? – допытывалась молодая, но любопытная «техническая поросль».

– Да притом, что от увиденного, мне в голову ударила моча!

– А синяк-то от чего? Понимаете, народу очень важно знать от чего возникают синяки в неподходящих местах, ведь такой опыт приходит только с годами! Любой опыт других может пригодиться нам в жизни! – продолжала резвиться молодёжь.

– Да оттого, – возмутился назойливости молодёжи Пэр-Дуков, – что вместе с мочой мне в голову ударил ночной горшок…!

Это был семейный финиш. Но Пестик не расстроился, и c легкоcтью пушистого кота, ушёл к другой! А другая, – уже имела некоторый жизненный опыт. Поэтому она обожала упитанных, или как она выражалась – пухленьких самцов. Её папа был уже «там, – наверху». Он успел подарить ей полноценную четырёхкомнатную квартиру, а бывший муж между командировками и работой сумел ей посодействовать при сотворении милого дитяти. Следовательно, забота о сотворении детей отпала сама собой и это, радовало Перчика. За неуёмный аппетит его больше не критиковали, а кормили как на убой. Перемещался по городу солидный и «немного» упитанный Пэр-Дуков теперь только на «моторе» и он, чтобы не утруждать себя шнурками, приобретал импортную обувь на резинках. Кстати, Пэр-Дуков, в пику окружающим, считал себя весьма стройным и хорошим человеком. Он всегда гордился своей чрезмерной упитанностью, законно считая, что «хорошего человека» должно быть много. И вообще считал, что всё, что выше пояса, то грудь, а эта «грудь» за последнее время заметно раздалась и приобрела весьма заметную солидность.

Все, кто его знал, при встрече всегда ему говорили:

– Пэр – Дуков, вы сегодня «стройный» как рояль.

За усыханием другой части тела, что находилась ниже его пояса и почти не отбрасывала тень, Пэр-Дуков с унынием мог наблюдать только при помощи большого зеркала в своей спальне. И при виде этого удручающего отражения, в голове его, почему-то, возникала аналогия с очень зрелым арбузом, чем больше арбуз, – тем меньше хвостик! И это не вдохновляло хозяина отображения. Но, зато бодрость духу придавали весьма заметные темпы его продвижения по служебной лестнице. Так что, несмотря на эту зеркальную хренотень, жизнь ещё продолжалась!

* * *