Тайна Великого Посольства Петра

Этого, очевидно, и ждал Возницын. Поклевка была уверенная, и турки, видимо, крепко сидели на крючке. Тогда Прокофий Богданович сйова посылает Посникова спросить (будто бы не его, Возницына, это была идея), что за перемирие предлагают турки, на сколько лет и не стоит ли самим послам съехаться, чтобы все это обсудить? Маврокордато ответил письмом: перемирие на два года со взаимным обязательством унять от всяких нападений татар, с одной стороны, и русских подданных с другой.

Это уже был искомый компромисс, приемлемый как для русских, так и для турок. Вместо мира — двухгодичное перемирие. Завоеванные территория Азов и приднепровские земли — фактически остаются за Россией, но юридический их статус будет определен на последующих переговорах.

Говоря языком азбучной дипломатии, позиции сторон наконец сошлись в некоей точке "В".

А _ А1 _ А 2 _ А3 _ В _ Б3 _ Б2 _ Б1 _ Б

Дело сделано. Теперь нужно было обстоятельно доложить положение дел самому царю. "Всемилостивый государь мой, — начал Прокофий Богданович донесение, помеченное 9 декабря 1698 г. — Бог преблагий здравие твое, государя милостивого, да укрепит во многие лета…" А далее правдивый, самокритичный, как бы мы сказали сегодня, отчет о выполнении им директив.

Возницын пишет, что "не возмог" выполнить государев указ о заключении вместе со всеми мира на основе "кто чем владеет". Не удалось ему исполнить и другое, полностью противоположное царское предначертание — не допустить заключения мира вообще.

"А чтобы у всех миру не было, и того не допустить, не мочно того было сделать: работал и работает, свидетель тому Господь Бог".

Зато теперь проглянула возможность выполнения третьего указания царя — достижения "малого перемирия". Он и раньше высказывал эту идею, однако турки тогда "не восхотели". Потому и сейчас "труждается, чтобы учинить перемирие" на год или полтора, или на два, боясь того, чтобы одним в войне не остаться…

Конечно, осторожничает Прокофий Богданович. Но иначе нельзя — мало ли как на переговорах дела новернутся, а он нахвастает, Но вывод делает правильный, картину рисует четкую, достоверную. Турки, пишет он, всеконечно от поднепровских городов не отступают, так же и без дачи хану казны не помирятся. А на союзных нельзя надежды иметь — все согласились, только ждут теперь подтвержденную цесарскую грамоту.

"Мнится мне, что у немец больши желание их есть, дабы его царское величество с турки остался в войне, нежели в миру".

Все правильно доложил, не написал только хитрый Прокофий Богданович, что уже за два дня до этого он послал Маврокордато письмо на латыни с текстом проекта перемирия на два года. В нем два условия — обоюдный отказ от набегов и продолжение переговоров о вечном мире или о длительном перемирии. А на следующий день грек ответил, что согласен с этим. Только просил: пусть переговоры эти будут в Константинополе.

Теперь, пожалуй, можно было и закрепить достигнутое.

* * *

10 декабря состоялся четвертый "съезд" с турецкими послами. Разговор начинался издалека. Возницын выдвинул старые предложения, изложенные в ноябрьских статьях. Турки их отвергли: о том, дескать, уже говорили и нет ли иного способа?

Тогда Возницын сказал, что если на этих условиях сейчас нельзя прийти к вечному миру, то в надежде на нем надобно учинить на малые годы перемирие.

Это был, как творится, ход конем. Поэтому турки долго советовались между собой, а посредники молчали. Затем турки ответили, что добро и благословенно то предложение. Однако каким образом, на чем и на сколько лет будет учинено это перемирие?

Возницын (помолчав немного): Перемирию быть на полтора-два года… (и изложил условия, о которых два дня назад втихомолку договорился с Маврокордато).

Турки: Зело добро. Но лучше на два года и при условии, что для переговоров о вечном мире русские пришлют своих послов в Константинополь.

Возницын: О том мне невозможно сказать, потому что его царского величества намерений не могу знать через послов или своих или через какое посредство о миру радеть изволит…

Тут и случился инцидент, который показал истинное отношение посредников к заключению перемирия между Россией и Турцией. Видимо, обозначившаяся договоренность была для них неожиданной и не входила в их планы. Но слово Прокофию Богдановичу:

"Тогда злояростным устремлением молчав и чернев и краснев, миогой испустил свой яд аглинской посол и говоршг уже-де это и незиамо что, что и послов в Царырад не послать! Пусть от сего числи в три месячна изволил бы его царское величество дать знать: желает ли быть в миру и на чем? И как пришлет послов своих? Да и пго надобно постаиовить, чтобы России вновь городов не делать, и никаких крепостей не обновлять и не починивать".