Тайна великого живописца

– Погодите, не судите меня так строго, – взмолился Крамской. – Я не хотел этого говорить, но теперь уж все равно придется, я встретил свою будущую супругу в тот момент, когда счел, что пришла пора обзавестись семьей, теперь я понимаю – между нами не было истинной любви…

– Как ужасно то, что вы говорите! А ведь ваша супруга верит, что вы любите ее!..

– Позвольте, я все расскажу супруге! Признаюсь, что впервые так сильно полюбил, так, что не смогу жить без вас, она отпустит меня… Неужели вы ко мне совсем безразличны? – упавшим голосом произнес художник. – Неужели мне суждена жизнь несчастная, безрадостная, без вас, без любви?!

Матрена Саввишна взволнованно протянула ему руку:

– Спасибо за любовь, Иван Николаевич, но сейчас я все равно не готова вам дать ответ. Может быть, со временем что-то изменится в моей душе, но сейчас я словно каменная, неживая, во мне, кроме беспросветной, нестерпимой боли, ничего нет! Вы знаете, насколько я несчастна, я потеряла своего единственного дорогого сыночка, меня возненавидел муж… Нет, все решено, на днях я уезжаю к сестре, а дальше, как господь распорядится…

– Вы напишете мне? У меня есть надежда увидеть вас вновь? – встрепенулся Крамской.

– Ваше общество приятно мне, вы знаете об этом, я очень уважаю вас, – со слабой улыбкой ответила Бестужева. – Я вам обязательно напишу…

– Я буду очень ждать и сходить с ума в ожидании весточки от вас, – страстно прошептал художник.

Глава 1 Дебют черной розы

Художник Арсений Чарущев задумчиво рассматривал фотопортрет молодой женщины в бледно-зеленом платье с глубоким декольте.

Белый парик времен императрицы Екатерины Второй, черная мушка на щеке, на точеной шее черная бархотка с камеей. Полуопущенный, презрительный, холодный взгляд и в то же время поразительное очарование темных бархатных глаз. Изумительный в своей свежести, многообещающий изгиб нежных губ. Женщина, несомненно, была не просто привлекательна, она была прекрасна, словно рожденная из пены Афродита. Но Чарущеву показалось, что ее своеобразная красота отмечена какой-то роковой печатью.

– Такие женщины рождаются редко, – с сожалением вздохнул он.

Плотный, невысокого роста, жизнерадостный сангвиник, Чарущев Арсений Борисович имел счастье родиться в Москве в семье научного работника. Его мама была врачом-терапевтом и страстно желала, чтобы сынок стал художником. С детства водила его по всевозможным кружкам и конкурсам и все сделала, чтобы мальчик получил полноценное художественное образование. Сам же Арсений был человеком практичным и хватким, его тянуло скорее к бизнесу, чем к высокому искусству.

До последнего курса Художественной академии Чарущев кое-как дотянул, но в последний год обучения вылетел. Тем не менее он вполне освоил профессию живописца и получил необходимые знания. Научился неплохо рисовать, отлично разбираться в живописи, предметах античного искусства и в красоте… женщин. Вуз ему помешали окончить бесконечные романы и торговля антиквариатом. Но ловкий, предприимчивый парень не растерялся, открыл элитную художественную фотостудию и неплохо зарабатывал на авторских портретах.

Приемщица студии хорошенькая, хрупкая Верочка со слезами на глазах стояла перед ним, отчаянно накручивая золотистый локон на пальчик.

– Я буквально на минутку отлучилась в мастерскую, Дмитрий забыл мне вчера фотографии отдать, вернулась, а клиентка лежит на полу мертвая, в луже крови, рядом с ней черная роза…