Тайна великого живописца

Граф Бестужев приехал заказать Крамскому портрет любимой жены и приобрел для нее изумительную камею, изготовленную художниками артели.

При близком знакомстве Ивана Крамского покорили искренность и открытость Матрены Саввишны, ее живой, любознательный ум и обаяние. А когда он услышал, как она поет, художник окончательно потерял голову. Впервые в жизни Иван Николаевич так страстно влюбился. Более того, он увидел в ней родственную душу.

Дивная красота молодой графини перевернула представления Ивана Крамского о женщинах, ведь он полагал, что женщина это прежде всего мать, хозяйка, жена, он презирал дам высшего света, они казались ему лживыми, расчетливыми и развратными, а тут перед ним совершенно иная женщина, «в ней все гармония, все диво…» – сочетание красоты внешней и духовной. Он даже не представлял себе, что могут быть такие удивительные женщины, как Матрена Саввишна, и испытывал необыкновенную нежность к ней. Прикасаясь к холсту кистью, он словно касался ее прекрасного облика, всем своим существом и физически осязал каждую клеточку ее лица и тела!..

Позже, когда муж запретил Матрене Саввишне позировать Крамскому, он сделал фотографию графини в ее любимом бледно-зеленом бальном платье. И, «разделав» портрет акварельными красками, использовал его в качестве натуры, когда Матрена Саввишна не могла прийти.

От долгой неподвижности у Матрены Саввишны затекало все тело, ужасно болела шея, но она мужественно преодолевала неприятные ощущения, позируя художнику. Портрет Крамской писал в особняке Бестужевых, и вначале супруг присутствовал при этом, но потом утомился, да и невысокий, щуплый, скуластый художник не вызывал опасения у графа. А зря, потому что Матрена Саввишна подпала под обаяние гениального Крамского.

Да это было и немудрено, Иван Крамской был необыкновенно красноречив, умен, образован и умел увлекательно рассказывать. Остроумно излагая графине теорию Дарвина, он любовался ею, глядя, как она смеялась над его шутками. Как изумительно блестели ее темные глаза! Какие ослепительные, идеальные были зубы! Как чудесно растягивались пурпурные свежие губы! Ему хотелось впиться в них поцелуем. А Матрена Саввишна не догадывалась о его мыслях, ей было просто необыкновенно хорошо и весело с ним.

Как-то во время прогулки они случайно встретились на Вознесенском проспекте в морозный день, и Крамской пригласил Матрену Саввишну выпить горячего чая в мастерскую, она согласилась и поехала, тем более что это было рядом, на углу, на пересечении с Адмиралтейской площадью.

Крамской с гордостью показал громадное помещение с огромными окнами. Два больших зала, кабинеты, удобные мастерские и большую столовую, где стоял длинный стол.

В товариществе было многолюдно. Кто-то музицировал в зале, где стояло пианино, кто-то занимался живописью, человек двадцать сидели в столовой и о чем-то шумно спорили.

Матрена Саввишна смутилась и заторопилась домой.

– Я вижу, вам не до меня, – улыбнулась она Крамскому. – Давайте как-нибудь в следующий раз выпьем вместе чая…

Художники заметили появление прекрасной дамы, но на все расспросы Крамской лишь загадочно улыбался.

Надо ли говорить о том, что знакомство Матрены Саввишны с таким необыкновенным человеком изменило ее. Общение с ним разбудило ее страстную натуру для новой, более важной, более наполненной смыслом жизни. Прошлая жизнь показалась ей скучной, пустой, она увлеклась идеями Крамского. А в ее личной жизни стало происходить что-то ужасное, муж почувствовал, что Матрена Саввишна охладела к нему, и стал закатывать дикие скандалы. Отношения между супругами стали портиться, от ревности он сходил с ума. Родственники Бестужева во всем обвиняли Матрену Саввишну. Дошло дело до того, что Бестужев отказал от дома Крамскому и запретил писать портрет графини.

Но Крамской не мог справиться со своей страстью и, забрав незаконченную картину, стал украдкой писать ее в мастерской. Он закрывался на ключ и писал портрет сутками напролет.

Крамскому мало было изобразить красоту женщины, он хотел наполнить прекрасную оболочку живой душой Матрены Саввишны, ее жизнью и ее драмой. Графиня Бестужева настолько казалась ему близкой и родной по духу, что он любил ее больше себя и обожал как некое божество. Она так же, как и он, вышла из народа, из простой, бедной семьи и добилась высокого положения, к тому же родом Матрена Саввишна была почти из тех мест, где родился он.

Работа над картиной окончательно сблизила их, и она отдыхала душой, когда украдкой приезжала в мастерскую и позировала Крамскому. А серьезный семейный человек, один из лучших портретистов своего времени, забыв обо всем на свете, радовался ее визитам как ребенок. Это было неудивительно: каждый мужчина, увидевший эту необыкновенную женщину, словно становился ее рабом.

Глава 16 Новая жертва

В кабинет к Чарущеву вбежала взволнованная Верочка.

– Представляете, Эдик Хруст на работу не пришел, а его клиент ждет, я ему звоню, а он трубку не берет…

– Как не пришел?! – разозлился Чарущев. – Ладно, иди, я его сейчас сам разыщу…

– А клиенту что сказать?