Тайна Верховной жрицы

Ярен также не отреагировал на появление Меган: слишком был погружен в раздумья над ошибкой, которую совершил. При том, что обычно, каждый раз, когда им доводилось сталкиваться на крупных мероприятиях, Ярен всячески демонстрировал свое негативное отношение к рыжеволосой жрице. Ему претили и ее вседозволенность в одежде (девица позволяла себе мирские наряды, больше подходящие для придворной дамы, чем для смиренной жрицы), и наглая манера общения, и вражда с семьей Валоренг. Но, главное, Ярен отчетливо помнил пророчество бывшей Верховной, о рыжей девушке, что станет погибелью для всего Ордена.

Богиня Денея точно сама вела рыжую за руку к сану Верховной. Девку сослали в Альх, так она смогла стать там старшей жрицей и заявиться на испытательную неделю. Теперь еще и арест Теи. Нужно было что-то решать. Нельзя допустить, чтобы Меган стала новой Верховной. Кто угодно, но только не она.

Глава 6. Мошенник

Рурык с замиранием сердца вглядывался в мутное окошко, гадая, как его встретит город?

Поезд, точно старый дед, покряхтывая и шаркая, медленно подъезжал к перрону, разнося по воздуху запах машинного масла и копоть от топлива. Дамы, облаченные по последней моде в длинные платья савенийского кроя, стояли на перроне, картинно морщась и прикрывая лицо узорчатыми веерами. Мужчины в дорогих костюмах деловито читали газеты.

Ватага худеньких мальчишек в коротких штанах и легких рубашках носилась по перрону, предлагая приезжим услуги носильщиков. Пацанята шумели, перекрикивая друг друга, и дерзко вырывали багаж из рук пассажиров.

— Господин, позвольте я, — кричал мальчонка, отбирая у пузатого мужчины чемодан.

— Всего два алына, — не уступал бойкий конкурент, пытаясь перехватить ношу.

— Несите оба, — царственно махал господин, с удовольствием наблюдая, как прохожие провожают его завистливыми взглядами. Да, он такой: может себе позволить сразу двух носильщиков.

А носильщики, поняв, что заплатят обоим, теперь наоборот, норовили спихнуть друг дружке злосчастную поклажу и пройти дорогу налегке.

Рурык, блаженно щурясь, вышел из поезда.

Гердена…

Что ж, пока город оправдывал ожидания. Здание вокзала поражало богатством отделки. Позолоченные колонны теснились вперемежку со статуями крылатых леопардов. Острые шпили, торчавшие по периметру крыши, придавали зданию сходство с короной. Неподалеку круглые часы на башне размеренно и неспешно отбивали десять утра. Раскидистые пальмы и цветущие кустарники прекрасно оттеняли светлое здание вокзала.

Рурык заинтересовался местной архитектурой, но ему так и не дали вдоволь полюбоваться сооружением. Толкнули справа, пихнули слева, оттеснили с дороги, а потом и вовсе втянули в людской поток, унося гостя внутрь вокзала.

Рурык и оглянуться не успел, как очутился в просторном холле, наполненном прохладой мраморных стен и суетой пассажиров. Иривийцы продолжали толкаться, спешить, озираться, торопливо шуршать поклажей, гулко топать по каменному полу. Словом, вели себя так, будто жить им оставалось не больше пары дней. Все они торопились покинуть вокзал. Никто не остановился и не поднял голову вверх, а ведь там, под сводом стеклянного купола, неизвестный творец создал настоящий шедевр.

В центре композиции, в каменных одеяниях стояла богиня Денея: крепкая женщина с грубыми чертами лица и весьма привлекательным бюстом. В руке она держала меч, направив его в сторону. Богиня стояла на цилиндрическом пьедестале, стены которого были украшены рельефными изображениями. На одних картинках можно было разглядеть праведных иривийцев, простирающих руки к Денее и молящихся о защите. На других — врагов народа, с ужасом бредущих в пещеру Рамона. Сама богиня гневно смотрела на прохожих, будто осуждая за сам факт существования. Очевидно, ныне живущим полагалось испытывать смиренный трепет перед столь грозной матерью-защитницей Иривии. По сравнению с Денеей, злой дух Рамон, высокий, худощавый, в черном костюме, с цилиндром на голове и ухмылкой на устах, поджидающий у ворот пещеры, выглядел вполне славным парнем, с которым можно иметь дело.

Рурык подумал о том, что в каждой стране поклонялись разным божествам и только Рамон оставался неизменным. И эта его пещера, куда грешники попадали после смерти… Упоминания о ней присутствовали в любой религии. От этого Рамон казался более настоящим, чем нарисованные небожители.

Вслед за этим пришла другая мысль, затасканная, не раз посещавшая умы тех, кто жил до Рурыка: что, если богов создали сами люди?

«Человечество настолько мнит себя никчемным, что ему проще выдумать божественного защитника, чем поверить в собственные силы», — размышлял савениец, с подозрением разглядывая Денею.