Тайна визиря Шимаса

– Это более чем разумная мысль, друг мой, – вновь за всех согласился кади. – Иноземцев у нас сейчас жалуют, их знания и умения уважают больше наших. Думаю, если все… пойдет гладко, мы выставим его кровожадным убийцей и заодно сможем изгнать из страны всех этих франко-русо-ромеев скопом.

«О, какое же счастье, что я подумал о кади… Он найдет выгоду там, где ее никогда не было…»

Остальные же трое вновь закивали – всегда приятно, когда за тебя принимают решение. А еще приятнее, когда тебе не надо делать вовсе ничего, когда все делается за тебя… Но для тебя.

– Но скажи нам, мудрый советник, нашел ли ты уже такого человека?

– Увы, почтенный Саддам, пока нет. Говоря откровенно, я надеялся, что такого человека посоветуете мне вы.

И за столом повисла пауза. Увы, никто из пятерых заговорщиков не был близко знаком с таким иноземцем, которому можно было бы поручить подобную денежную, но дурно пахнущую работенку.

Макама восьмая

Как все изменилось после женитьбы! Теперь ему уже не приходило в голову выйти просто так вечером, чтобы ввязаться в веселую потасовку или отыскать сговорчивую красавицу… Умная и красивая женщина теперь царила в его доме, Но все же иногда ему хотелось, как в былые дни, просто устроить маскарад – переодеться иноземцем, прогуляться по городу…

Жена ему не препятствовала. Более того, она сама несколько раз заводила разговор о том, что он засиделся дома… Конечно, делала она это не для того, чтобы выгнать мужа на улицу и, быть может, заставить ввязаться в очередную потасовку. Этими словами она добивалась совсем другого – муж с удовольствием проводил время дома, в долгих беседах с ней… А что может быть приятнее для молодой жены, чем муж, который сидит рядом, беседует, целуя нежные пальчики, и время от времени красноречиво посматривает в сторону спальни?

Этот вечер был во многом похож на предыдущие. Но сегодня, еще только войдя в дом, он уже знал, что, когда стемнеет и на горизонте появится звезда Зухрейн, он наденет платье франка и отправится на поиски приключений.

Ужин был обильным и вкусным, дом согревал и радовал. Но когда звезда Зухрейн показалась на небе, он встал и отправился переодеваться.

– Когда ждать тебя, мой герой? – спросила жена.

В ответ он лишь пожать плечами.

– В таком случае, возвращайся поскорее. Я буду ждать тебя хоть до рассвета.

Он нежно улыбнулся в ответ – ну что может быть для мужчины слаще таких слов? Для настоящего мужчины, конечно…

Он шел по городу и любовался им. О, она была права – город был самым прекрасным, самым уютным, самым… Это был город его любви! И более никаких слов не надо было говорить.

Он неторопливо шел по уютным улочкам, размышляя о том, сколь удивительна судьба, сколь прихотливы иногда ее извивы, сколь причудливым образом может она одарить или наказать. Его нынешнее положение давало ему многие привилегии, но еще не успело сделать его прожженным циником или человеком, видящим во всем одну лишь подлость и лицемерие. Он был молод и радовался всему – крови, что бурлит в его жилах, силе, которой налиты его мускулы, нежности, которая каждый раз накрывает его с головой, стоит лишь подумать о прекраснейшей из женщин мира, по велению Аллаха всесильного ставшей его женой.

Прохожие не удивлялись высокому франку, который брел по улицам, глуповато ухмыляясь. Более того, они сочувствовали ему – ибо лицо его, быть может, и привлекательное, пересекал страшный шрам от сабельного удара. Удара столь жестокого, что встретившийся ему горожанин даже покачал головой, удивляясь, как иноземец вообще остался жив.

Наконец лжефранк очнулся от размышлений. Вокруг были совершенно незнакомые улочки – должно быть, он забрел на далекую окраину города… Как ни старался молодой халиф, как ни радел о спокойствии своих подданных и своих городов, но окраины всегда были местом более чем неуютным, даже для него, человека, прошедшего жар настоящих сражений.

– Ну что ж, – проговорил он, озираясь по сторонам. – Наверное, надо поворачивать домой…

Да, это было бы чудесно – вернуться домой, припасть губами к губам любимой, насладиться тишиной и уютом… Но тут краем глаза он заметил человека, которому нечего было делать здесь, на окраине. Человека, который кутался в длинный плащ, поминутно оглядывался, припадал то к стенам домов, то к городской стене… А потом и вовсе свернул к неуютной грязной харчевне. Но заходить внутрь не спешил, обойдя ее сначала один раз, потом второй…

– Аллах всесильный, но что здесь может понадобиться казначею? Он, конечно, господин неприятный, но столь пекущийся о своем достойном виде…

И лжефранк отправился за казначеем, справедливо рассудив, что лишняя тайна для него никогда лишней не будет.

Не было ничего удивительного в том, что он легко смог найти себе местечко за столом неподалеку, и ему было слышно каждое слово глупых и неосторожных собеседников. При этом он вовсе не опасался, что его самого узнают – ибо шрам лучше сотни плащей и шляп прятал его от любопытных глаз.