Тайна Воланда

Свет — не только аллегория. Адепт называет его верным знаком завершения Делания: сосуд «становится светящимся, подобно солнцу». Вспомним булгаковскую Маргариту, живущую в готическом особняке: ее кожа засветилась от крема из золотой коробочки Азазелло, а в полете она разбивает «освещенный» знак. В том же ряду — необыкновенный свет, который обрушился на Маргариту в начале бала («мессир не любит электрический свет»!). Яростный свет пылает в чреве толстовского гиперболоида, светится радиоактивный металл М, добытый из вулкана. Свет Фулканелли… Не потому ли летательный аппарат Друда (настоящее имя — Гора) сравнивается с «помпейским светильником»? Помпея — вулкан — Фулканелли? Нельзя не вспомнить и «альтер эго» Хоттабыча — циркового мага с «русско-итальянской» фамилией Сидорелли, — а также волковскую девочку Элли — алхимическое дитя «Изумрудной Скрижали». 

24. «РУССКИЙ В ИТАЛИИ»

Мать отдала грудного ребенка в приют и утопилась в реке. В раннем детстве мальчик стал проявлять некоторые странности. Затем его взял на воспитание барон по имени Бартоломеус. Неожиданно для себя барон оказался родным отцом подкидыша и открыл в нем магические способности, передающиеся по наследству. Когда отец умер, юноша осознал свое таинственное предназначение…

Это не биография барона ди Бартини, а сюжет знаменитого романа Густава Майринка, написанного в 1921 году — в то время, когда Бартини жил в Италии. К тому же «Белый доминиканец» стал первым литературным произведением, в котором прямо и открыто говорится о преображении человека как истинной цели алхимии. Вместе с титулом к герою переходит звание потомственного городского фонарщика и членство в «цепи» — в каком-то сверхмогущественном ордене, действующем во всей обитаемой вселенной. О целях этого сообщества говорит имя барона — Христофор: так звали легендарного великана, перенесшего через реку младенца Иисуса. В конце романа герой переживает трансмутацию, схожую с той, что описал Канселье: «Все тленное во мне выжжено и в таинстве смерти превращено в пламя жизни». В предисловии к следующему роману — «Ангел западного окна» — Майринк пишет: «Я говорю… не о той сугубо практической алхимии, которая занята единственно превращением неблагородных металлов в золото, а о том сокровенном искусстве королей, которое трансмутирует самого человека, его темную, тленную природу, в вечное, светоносное, уже никогда не теряющее сознание своего Я существо».

Предположим, что прототипом майринковского Христофора стал барон Роберто ди Бартини, известный на Западе под псевдонимом Фулкансллн. В 1921 году Адепт заканчивает «Тайны готических соборов». Эта книга рассказывает об этапах Великого Делания, зашифрованных в архитектурных деталях и скульптурах католических церквей. Наряду с алхимическими символами Фул-канелли выделяет знаки древних египетских мистерий. Главный из них — анх (crux ansata): «…Форма больших религиозных сооружений Средневековья, с присоединенной к хорам полукруглой или эллиптической абсидой, скорее напоминает другой символ — египетский анх… Герметический эквивалент анха — эмблема Венеры». Но особое внимание Фулканелли обращает на статуи Св.Христофора. Именно этому святому должен уподобиться алхимик, желающий получить Камень и найти в себе духовное золото. «Сколько чудесных вещей мы откроем, если научимся тщательно разбирать слова, разбивать оболочку и высвобождать истинный смысл, божественный смысл, который они в себе заключают».