Тайна Волчьего дола

С крыши дома Грэй видел и другие фьорды, не такие глубокие, но вдвое выше, с вершинами, покрытыми снежными шапками. Он думал о том, что рассказал ему таксист - о призрачном войске викингов, вышедшем из тумана, о сгоревшем женском монастыре, о тех несчастных девочках, о тюрьме, развалины которой, наверное, всё ещё сохранились на том острове, о волке-демоне, котором неизвестный писатель рассказывал в своём романе.

Погружённый в свои раздумья и фантазии, Грэй всё же отложил поход к фьордам до завтрашнего утра, а завтра он пойдёт с Альвой на древнее капище, где второй раз нашли оскверненные останки погибших девочек. Ему хотелось как можно больше узнать о мире, побывать в разных местах до того, как... До того… Как он умрёт.

Нужно ещё выполнить заказ и оплатить аренду квартиры, которую он снимал в своем родном городе. Ведь он не может уйти просто так, не заплатить и остаться должником навеки. Хорошо, что он один здесь и сейчас. На крыше дома, ближе к небу он чувствовал себя по-настоящему живым и свободным. Он не жалел о том, что в свои сорок лет он здесь - один, среди этих мёртвых, безжизненных скал, в разладе с самим собой, всё ещё во что-то верит и чего-то ждёт.

Он думал о тех монахинях, которые жили здесь когда-то. Сейчас не те времена, когда любой желающий, может подстричься налысо и уйти в монахи, стать отшельником и жить в гармонии с природой. Сейчас человек стал другим. Слишком большое значение придавали себе муравьи, копошащиеся в своём муравейнике. Рано или поздно этот пуп Земли должен был развязаться, и Грэй нисколь не жалел о прошедших днях....

Рано или поздно волк-демон должен был вырваться на свободу и расправиться с падалью, с этим загнивающим безумным миром! Сейчас Грэй понял, что волк в рукописи того неизвестного писателя был лишь олицетворением грозящего миру апокалипсиса. Но здесь Грэй – один, наравне с этими воронами, прячущимися от дождя в ветвях дерева, как это жалкое пугало на крыше, такое же как и он сам, такое же смешное и глупое.

- Всё это нелепость какая-то. – Думал Грэй. – Что я вообще здесь делаю? Так далеко от дома. Забрался на самый край земли. В самом деле, может быть вся эта Земля, а не только долина прокляты? И дождю уже не под силу смыть человеческие грехи?

Никто не видел, никто не знал, как Грэй день ото дня сгорал в огне своего отчаяния, своей ненависти к самому себе и к миру за то, что он сделал тогда. Он был слишком пьян тогда. Всё это время ему великолепно удавалось скрывать за каменной маской мужества свою боль и отчаяние. Но изо дня в день дух его сражался с волками-демонами, которых никто не видел и которых он создал сам. Война с самим собой – вот его вечная стезя.

Чего он ждал – он и сам не знал. С каждым закатом солнца он умирал, а новый день не приносил радости жизни после того случая. Уже ничего изменить нельзя. Их больше нет. Бежать ли, как волк далеко-далеко, туда, где его никто не увидит? Или гнить в сырой земле, как те заблудившиеся в тумане девочки? Или завтра проснутся и снова сгорать в этом жарком огне от осознания своей немощности и никчемности? Не всё ли равно?

Может быть, и ему уйти в туман - сразиться один на один со своими волками? Тогда он умрёт не просто так - он умрёт в битве, в движении, ярко сгорая на лету, красиво и чисто! Впрочем, он давно уже умер. Разве это – жизнь? Нет. Это – не жизнь, а всего лишь жалкое существование.

У него не осталось друзей. Все они разъехались кто куда, и он остался один в толпе людей. Порой он испытывал удовлетворение от своего одиночества, а порой оно пугало его. Ведь человек не может жить один. Или может, но какой ценой?

Моросящий дождик понемногу утихал, а ветер уносил пепел печали в небо, разгонял тучи. Его душевные метания понемногу утихали, а на небе загорелись первые звёздочки. Художник утёр слезы с лица и полез вниз по лестнице. Он уже не помнил, как добрался до кровати и уснул.

Яркий луч солнца крадучись подобрался к спящему мужчине и неспешно устроился у него на щеке. Грей поморщился и неохотно открыл глаза. Поднявшись с кровати он подошёл к окну, распахнул его и поразился великолепию норвежской природы. Восходящее солнце окрашивало сад, двор, скульптуры амуров на крыше беседки в саду, в золотистые и багровые краски.

Опавшие листья покачивались в мутной воде бассейна, где когда-то журчал фонтан. Клочки туч, разорванные ветром, переливались оттенками розового и выглядели совсем не так, как вчера. Легкие и воздушные, как сахарная вата, они медленно плыли по лазурному небу в сторону океана.