Тайна ворона

– Да, наверное. – Сихо вроде бы соглашалась, однако слова ее звучали холодно. – Покойный папа то же самое говорил: защищай себя, не действуй безрассудно. Это как сказать, что я не соображаю, что делаю. А я, между прочим, тоже все продумываю.

Она с досадой закусила губу:

– Они твердят: «Что за дурочка! Сама идет навстречу неприятностям». Ну пусть бы родители не понимали меня, но они еще и насмехаются: разве послушно следовать чужим ценностям – значит думать своей головой? Вот мама надо мной не смеялась.

Девушка надулась, и Надзукихико проглотил слова, уже готовые сорваться с его губ. Видимо, Сихо не знала, что мать волновалась о ней и приходила к Хисано за советом.

– В общем, я как следует подумала, прежде чем решить остаться, так что и не подумаю из-за нее уезжать.

– То есть вы не собираетесь слушать свою бабушку, так?

– Признаю, я виновата в том, что заставила ее волноваться.

Однако в ее голосе особых угрызений совести не было. Она сама ничуть не сомневалась, что хочет остаться по собственной воле. Видя, насколько равнодушно девушка отзывалась о бабушке, Надзукихико догадывался, что это не настоящая Сихо. И все же пока она сама так считала, сделать он ничего не мог.

* * *

– …Так что сейчас госпожа Сихо, судя по всему, совершенно не собирается оставлять Ямагами и возвращаться домой. Мало того, она заявила, что не передумает, что бы вы, госпожа Хисано, ни сказали. Думаю, вам лучше отказаться от мысли переубедить ее.

Хисано, выслушав Надзукихико, продолжала сидеть с напряженным лицом и ничего не говорила. Несмотря на свое беспокойство, тэнгу спокойно взглянул на Надзукихико.

– Ну и что же, у тебя есть какие-то идеи, кроме попыток уговорить девушку?

– Да, но сначала… – вздохнул он и позвал: – Эй, герой, истребитель чудовищ. Если ты меня слышишь, появись, надо поговорить.

Не успел он закончить, прозвучал ответ:

– Чего ты хотел?

Хисано испуганно вздрогнула, увидев возникшего ниоткуда паренька, но Надзукихико и тэнгу удивились другому. Перед ними, опираясь на стол хозяина дома, стоял явно подросший мальчик. На вид ему было около пятнадцати лет. Одежда стала приличнее, нездоровый цвет кожи улучшился, и странная тусклость волос тоже исчезла. В противоположность неплохой внешности его вгляд излучал недовольство.

– Сами даже не попытались как следует уговорить Сихо, а смеете с важным видом меня вызывать?

Мальчик стрельнул глазами в Надзукихико, и тот склонил голову:

– Мне стыдно.

– Знаю. Ты с самого начала не собирался делать как я сказал.

– Не буду отрицать, но и госпожа Сихо сейчас не в том состоянии, чтобы поддаться нашим уговорам.

– Ну, не знаю… – Мальчик явно сомневался в этом. – И все же, если не сможете убедить ее, что собираетесь делать? Или вы решили погибнуть вместе с Ямагами?

Тэнгу громко сглотнул, но Надзукихико не отступал.

– Вот об этом я и хотел спросить. – И он серьезно взглянул на белокурого мальчика. – Ты говорил, уже поздно, тогда почему ждешь, чтобы госпожа Сихо попросила о помощи?

Мальчик тут же скривился:

– Я отвечаю на просьбу жертвы о помощи. Так устроено.

Уловив смысл этих расплывчатых слов, Надзукихико бросился в атаку:

– Значит, Ямагами пока еще не полностью превратился в чудовище, так?

Мальчик не ответил. Надзукихико наконец получил подтверждение своим мыслям, которые возникли у него с началом службы у Ямагами.

– Стой. Что это значит?

Тэнгу и Хисано недоуменно смотрели на них, и Надзукихико, не отводя глаз от мальчика, сказал:

– Мне давно это казалось странным. Кто же будет заставлять женщину, которую привели сюда как жертву, рожать и потом воспитывать Ямагами? Странно доверять роль матери той, которую собираешься сожрать. Видимо, посвященные изначально не были жертвами и Ямагами не должен был их съедать.

Мальчик все так же хранил молчание, и вместо него восхищенно воскликнул тэнгу:

– Точно! Изначальная форма большинства легенд о посвященных – это рассказ о жрицах, которые становятся невестами бога. Будучи женой бога, жрица-мико может стать и матерью божества. То есть ты считаешь, что последней посвященной и Ямагами удалось развить те же отношения?

– Вот именно.

Для бога естественно проклинать тех, кто плохо ему поклоняется. Мико, усмирившая разгневанное божество, становится его служительницей, а если она служит недостаточно хорошо, то лишается положения жрицы.

Но что, если женщина, не желающая растить Ямагами, теряет статус жрицы-мико и в наказание должна быть съедена?

– Мико, утратившая свою сущность, сделалась жертвой. А Ямагами, который остался без служительницы и лишь проклинает все вокруг, превращается в обычное чудовище-людоеда. Может быть, так все и было?

– Тогда можно легко объяснить, как Сихо обрела свои необыкновенные силы. Выполнив роль мико, она получила мощь прислужницы божества.

– А поскольку жертва снова стала жрицей, то и чудовище начинает возвращать себе изначальный облик божества.

С этими словами Надзукихико впился взглядом в мальчика.